Если ли существенная разница между кражей конфиденциальных документов со взломом из офиса правозащитной организации и использованием компьютерной программы с целью хищения у оппозиционной политической партии закрытого списка ее членов? Согласно международному законодательству о правах человека, первое действие запрещено, а второе в целом допустимо. Причина? Деятельность в офлайне защищена гораздо лучше, чем деятельность в Интернете. Национальные правительства это заметили, и последствия подобного пробела в законодательстве ведут к поражающим воображение нарушениям. Наглядным примером является стратегия китайского правительства в Синьцзяне. Она показывает, как авторитарные правительства органично совмещают методы в интернете и офлайне, получая в результате гибридную систему репрессий. Синьцзян имеет сложную историю, полную насилия и антиправительственной деятельности, в основе которых лежат непростые отношения между этническими уйгурами и центральным правительством. Власти в Пекине периодически вводят в Синьцзяне жесткие меры, включая массовые аресты и заключение под стражу. Но даже по историческим меркам, последние меры, проводимые под руководством секретаря компартии этого автономного района Чена Куангуо, являются особенно жестокими и массовыми. Методы включают самый широкий спектр мер, включая, среди прочего, принудительный сбор образцов ДНК и биологической информации, введение обязательного слежения за автомобилями при помощи GPS-устройств, перехват и мониторинг смс-сообщений и заметок в социальных сетях в поисках неблагоприятной информации, и массовое принуждение к сдаче паспортов местным властям. Одна из знаковых инициатив Чена Куангуо носит безобидное название «Медосмотр для всех». Этой программой предусматривается сбор образцов ДНК, отпечатков пальцев, снимков рисунка радужной оболочки глаз и информации о группе крови каждого жителя Синьцзяна в возрасте от 12 и 65 лет. Таким образом данные миллионов людей пополняют существующую общенациональную базу данных, в которой уже состоят 40 миллионов граждан. Софи Ричардсон, директор организации «Хьюман Райтс Вотч» по КНР, предупреждает, что Китай «выводит свою оруэлльскую систему на генетический уровень». Но слежка на этом не заканчивается. Правительство приказало многим жителям Синьцзяна, особенно этническим уйгурам, сдать свои паспорта властям и просить разрешения на любую поездку за границу. В некоторых районах Синьцзяна государственные органы требуют установки на все транспортные средства устройств GPS-слежения, чтобы силы безопасности в любой момент могли найти конкретный автомобиль. Активно ограничивается свобода слова. В декабре продавец электроники был приговорен судом к 20 годам тюрьмы за то, что в своем сообщении в социальных сетях задался вопросом, не вызывают ли жесткие меры правительства возмущение среди уйгуров.
Подобные гибридные методы отражают эволюцию авторитарного контроля. Власти Китая используют новые технологии для размывания грани между репрессиями в Интернете и офлайне. Раньше идея о том, что правительство может создать базу данных ДНК для слежения и потенциального использования каждого аспекта жизни гражданина — от болезней в подростковом возрасте до генетических предрасположенностей — можно было увидеть только на страницах научно-фантастических романов. А в Синьцзяне это теперь стало частью повседневной жизни граждан. До недавнего времени казалось невероятным, что правительство может систематически следить за сообщениями, публикуемыми обычными гражданами в частных социальных сетях, и приговорить кого-то к длительным срокам тюремного заключения за сомнительный комментарий. В современном Китае это стало нормой. Действия китайских властей в Синьцзяне являются «передовыми» с точки зрения репрессий в сфере прав человека, но копирование этих методов в других частях мира является лишь вопросом времени. Вне всякого сомнения, деспотичные правительства в других странах наблюдают и изучают применяемые Китаем методы. Например, после попытки государственного переворота в Турции в 2016 году власти перекрыли доступ к Twitter, Facebook и YouTube на нескольких месяцев. Согласно докладу «Свобода в сети» от 2017 года, в определенные периоды «65 процентов всего контента, который был локально ограничен Twitter» приходилось на Турцию. За перекрытием социальных сетей последовали массовые аресты и чистки, частично основанные на наблюдении за деятельностью граждан в интернете. Эфиопия также использовала онлайн-инструменты для усиления репрессий. «Хьюман Райтс Вотч» сообщает, что эфиопское правительство осуществляло атаки при помощи вредоносного программного обеспечения (ПО) и использовало коммерческое шпионское ПО для цифровых атак на активистов и подавления независимых голосов. Непропорционально значительное число этих атак было нацелено на протестующих из региона Оромия, с 2016 года сотрясаемого демонстрациями. Нет простых способов остановить продвижение гибридных репрессий, но в краткосрочной перспективе можно предпринять несколько важных шагов. Во-первых, мировое правозащитное сообщество должно относиться к онлайн-репрессиям так же серьезно, как к прочим репрессиям. Возникло ложное различие, в результате которого офлайн-активность пользуется значительной защитой от принудительных действий правительства, а активности в интернете обеспечивается гораздо более низкий уровень защиты. Это ошибка. Вместо того, чтобы рассматривать деятельность в онлайне и офлайне как отдельные и разные виды деятельности, защитники должны принять то, что уже поняли авторитарные правительства: между ними нет значимого различия, и поэтому они заслуживают одинаковой защиты. Во-вторых, из-за быстрых технологических изменений коренным образом меняется международная экосистема прав человека. Существующая доктрина прав человека быстро устаревает, и репрессивные правительства пользуются этим. Мировому правозащитному сообществу следует задуматься о том, не следует ли фундаментально обновить существующие соглашения в этой сфере с учетом новых технологий и меняющихся норм. В-третьих, граждане по всему миру должны уделять этим вопросам гораздо больше внимания. Повышение осведомленности в обществе и на международном уровне касательно репрессивного потенциала технологий требует серьезных и непрекращающихся усилий. Если граждане не будут выражать возмущения по поводу вмешательства правительства в их повседневную жизнь, у властей будет мало стимулов что-то менять. Нормы не будут меняться, если правозащитникам не удастся мобилизовать широкие круги граждан. Правила игры быстро меняются, и авторитарные правительства, такие как Китай, стоят в авангарде этих нападок. Они отказываются от устаревших методов и заменяют их гораздо более зловещими и технологически интрузивными. Гибридные репрессии в Синьцзяне является предвестником грядущей более масштабной борьбы. Это должно стать тревожным звонком для правозащитного сообщества. Стивен Фельдштейн является доцентом и главой кафедры общественной деятельности им. Фрэнка и Бетины Чёрч в Государственном университете Бойсе, а также научным сотрудником Программы по демократии и верховенству закона Фонда Карнеги за международный мир. Он занимал пост заместителя помощника секретаря по вопросам демократии и прав человека в Государственном департаменте США в 2014-17 гг. Точка зрения, высказанная в этой статье, являются мнением и результатом аналитического исследования автора, и не обязательно отражает позиции Национального фонда демократии или его работников. Данная статья является переводом материала блога Power 3.0, публикуемого Международным форумом по демократическим исследованиям при Национальном фонде демократии. С оригиналом статьи можно ознакомиться здесь.
*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).
Оставить комментарий
