Не стоит так уж критиковать президента Дональда Трампа за сингапурский саммит. До тех пор, пока между ним и северокорейским лидером Ким Чен Ыном происходит обмен любезностями, а не угрозами, вероятность взаимного ядерного удара между США и КНДР невысока. Нельзя полностью иcключать возможность того, что сингапурский саммит запустит процесс, который в долгосрочной перспективе позволит нейтрализовать угрозу, исходящую от Северной Кореи. Но пока, к сожалению, ждать этого не приходится. Сам саммит, и в особенности то, что за ним последовало, было фарсом. Пускай еще ничего не предрешено окончательно, но претенциозный, в духе «все или ничего», подход президента к денуклеаризации Северной Кореи запросто может привести к тому, что по итогам этого процесса мы окажемся еще ближе к войне, чем были в его начале. Начнем с конца — с пресс-конференции, которую Трамп дал сразу после саммита. Пропустим мимо ушей его слова о том, что особенно много выиграл от саммита северокорейский народ, который сейчас пытают в лагерях, а также о том, что КНДР может стать раем для девелоперов, и сосредоточимся исключительно на его попытках убедить Северную Корею отказаться от ядерного оружия. Трамп дал понять, что КНДР согласилась на одностороннее и контролируемое разоружение и что этот процесс начнется «немедленно». Возможно, он искренне в это верит, но это серьезное искажение итогов саммита. Реальным результатом саммита стало краткое, туманное заявление, в котором Северная Корея вновь пообещала вернуться «к работе по полной денуклеаризации Корейского полуострова». Термин «полная денуклеаризация Корейского полуострова» не новый. КНДР впервые согласилась на это (только без слова «полная») в 1992 году и с тех пор неоднократно использовала это обещание в разных ситуациях. Его содержание, однако, никогда не было точно определено, и нынешний саммит тоже не добавил ясности. Но Пхеньян всегда подразумевал под этим некие не названные, но предположительно существенные уступки со стороны США и Южной Кореи: разрыв их союзнических отношений или, быть может, вывод американских войск с полуострова. На самом деле многие прошлые совместные заявления США и КНДР были сформулированы значительно жестче. В частности, в 2005 году Северная Корея «обязалась отказаться от любого ядерного оружия и существующих ядерных программ». Учитывая, что в Сингапуре Ким не подтвердил свою приверженность этому обязательству, весьма вероятно, что он больше не намерен считаться с ним.
Короче говоря, что бы ни было предметом договоренности в Сингапуре, это точно не та «полная, контролируемая, необратимая денуклеаризация», которой добивалась администрация Трампа. Да, действительно сингапурский саммит должен был стать лишь началом долгого процесса. Госсекретарю Майку Помпео еще только предстоит приступить к выработке конкретного плана вместе со своим северокорейским коллегой, который, к сожалению, пока даже не определен. Но процесс этот имел бы куда более высокие шансы на успех, если бы опирался на прочный фундамент. К примеру, промежуточное соглашение, достигнутое между Ираном и группой «5 + 1» в 2013 году, еще до заключения основной сделки, было гораздо более детальным, чем совместное заявление Трампа и Кима, и отражало реальные договоренности о базовых принципах, что проложило путь к ядерному соглашению с Ираном 2015 года. Очень не похоже, что администрация Трампа сумеет добиться чего-то подобного от Северной Кореи. Так или иначе, в обозримом будущем переговоры, по-видимому, продолжатся. Однако рано или поздно — скорее всего, через год или чуть позже — станет ясно, что Ким вовсе не собирается полностью отказываться от ядерной программы, как надеется Трамп. Вслед за этим угроза войны, видимо, вновь начнет нарастать. На пресс-конференции в Сингапуре Трамп объявил (к большому удивлению Южной Кореи) о большой и явно односторонней уступке: приостановке американско-южнокорейских военных учений. Возобновление этих учений после того, как станет ясно, что КНДР не собирается разоружаться, приведет к серьезному росту напряженности, причем даже большему, чем если бы их вовсе не приостанавливали. Кроме того, когда дипломатия испробована и «не достигла успеха», что еще остается? Чиновники из администрации Трампа четко дали понять (и на мой взгляд, это ошибка), что наличие ядерного оружия у Северной Кореи лишает их дальнейших возможностей сдерживания, поэтому весьма вероятно, что они вернутся к угрозам военного вмешательства. В сущности, еще до своего назначения советником по национальной безопасности Джон Болтон не раз говорил, что в этом и состоит его стратегия, а саммит он поддерживал лишь постольку, поскольку, по его мнению, «он позволит нам сэкономить уйму времени, которое ушло бы на пустые переговоры». Для США единственный способ выбраться из этой ситуации — начать ставить перед собой реалистичные цели. Соединенные Штаты не должны отказываться от долгосрочных планов по ядерному разоружению Северной Кореи. Но пока, в дополнение к усилиям по снижению вероятности конфликта, приоритет нужно отдать таким шагам, которые легко согласовать и проверить. Прежде всего это касается мер, нацеленных на то, чтобы сократить угрозу, исходящую от северокорейской ядерной и ракетной программы (что и является первым шагом к их сворачиванию). В ответ на эти скромные шаги США и другие страны должны предлагать Северной Корее лишь самые умеренные уступки — я называю такой подход «меньше за меньшее». К примеру, КНДР уже объявила мораторий на ядерные испытания и испытания межконтинентальных баллистических ракет. Теперь Соединенные Штаты должны заставить Северную Корею распространить действие моратория на испытание ракет меньшей дальности и наземные испытания ракетных двигателей. Также следует стремиться к тому, чтобы КНДР подписала и ратифицировала Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, который сделает ее мораторий юридически обязывающим. Следует добиваться, чтобы Северная Корея отказалась от эксплуатации ядерных реакторов, способных производить плутоний и тритий (материал, пригодный для миниатюризации ядерных боеголовок). В обмен на эти уступки Северная Корея должна получить главным образом экономические выгоды, хотя Соединенным Штатам стоит также задуматься и о снижении военного давления. К примеру, Вашингтон мог бы отодвинуть учебные полеты своих бомбардировщиков на определенное расстояние от северокорейских границ (на эти полеты, по-видимому, не распространяется обещание Трампа приостановить совместные учения с Южной Кореей). Эти умеренные шаги — далеко не панацея, но они могли бы стать надежным препятствием для развития ракетно-ядерных программ КНДР. При успешной реализации они открыли бы возможность для более решительных мер, в том числе по ограничению обогащения урана в Северной Корее. Такой пошаговый подход — вовсе не та «колоссальная» победа, на которую надеется Трамп, но это куда лучше, чем ставка на немедленную и полную денуклеаризацию, которая в случае провала грозит нам войной.
*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).
Оставить комментарий
