Первая часть здесь. Период после холодной войны создал эффект землетрясения не только в контексте распада империи СССР, но и с точки зрения большинства популярных до того момента теорий, понятий и институтов. А то, что многие из них — старые или существующие — не удалось заменить новыми, продолжает давать о себе знать как отдельная проблема. В основе того обстоятельства, что с крахом структуры, построенной на биполярности, во всем мире настолько обострилась «проблема идентичности», формирующейся вокруг вопроса «кто я» или «кто мы», тоже лежит эта причина. Народы / государства, которые не смогли дать ответа на этот вопрос, или были сметены с исторической сцены, или до сих пор ведут борьбу за выживание. Одним из государств, которые искали ответ на этот вопрос в рамках разных моделей, вне всякого сомнения, была Российская Федерация. Этот процесс, о котором я подробнее упомяну ниже, можно рассматривать как десять потерянных для русских лет. Но в следующие десять лет все было по-другому. Так, Россия, которая в ответ на «поражение» и «кризис идентичности» в период после холодной войны искала разные модели и часть их них пыталась претворить в жизнь, отныне сама по себе стала особой моделью. В наши дни это положение, которое мы можем охарактеризовать как «российскую модель», конечно, снова оказывается в «поле интересов» Турции.
Сильный лидер — сильная система — сильное государство Как мы отмечали в предыдущей статье, тем, что делает Россию столь привлекательной в глазах Турции и других стран, являются не только системы вооружения, которыми она обладает. Большое значение имеет то, как Россия отреагировала на угрозы, с которыми столкнулась в период после холодной войны, и пережитый в этой связи опыт. Особенно события, произошедшие после прихода к власти президента Владимира Путина, в очередной раз показали, как важно для стран, обладающих сильным геостратегическим положением, иметь сильную систему и сильного лидера. Следовательно, в основе «российской модели» лежит прежде всего концепция сильного лидерства. При отсутствии сильного лидера ни система не может функционировать, ни такого рода страны не в силах держаться вдали от угрозы «балканизации» или «югославизации». Ельцинский период служит одним из лучших примеров этого.
Главный успех Путина здесь происходит от хорошо проведенного анализа сильных и слабых сторон своей страны и выработки соответствующей политики. В частности, тот факт, что Россия, не имея достаточных возможностей для серьезной конкуренции с Западом на поле «мягкой силы», добивается формирования новой международной системы посредством «грубой силы» и на данном этапе во многом получает желаемое, разумеется, выступает как большой успех Путина. А один из важнейших секретов, которые лежат в основе этого успеха, состоит в том, что российский лидер хорошо знает свое государство и происходит из аппарата безопасности, в то время как международная система находится в процессе реконструкции по оси безопасности. В этом контексте Путин как выходец из разведки — большой шанс для России. Потому что в наши дни спецслужбы, называемые «призрачными армиями», идут на шаг впереди вооруженных сил. С этой точки зрения большое значение имеют доктрины, которые принимались с тех пор, как только Путин взял бразды правления страной в свои руки. С этими доктринами, которые в путинский период были опубликованы одна за другой, «российская политика ближнего зарубежья» стала более активной и наделенной большими смыслами. Более того, как уже говорилось в нашей предыдущей статье, Россия с некоторыми окружающими ее государствами пребывает в поисках своего рода «империи ближнего зарубежья» и на данном этапе во многом продвинулась вперед.
«Российская / путинская модель» Итак, когда Российская Федерация столкнулась с угрозой «югославизации» в период после холодной войны, она стала искать возможности реагирования на эту угрозу и начала преследовать во многом прагматичную политику, которая со временем стала опираться на следующие основные тенденции: 1) западничество, несмотря ни на что; 2) панславизм; 3) азиатничество; 4) евразийство. Вне всякого сомнения, крайне важное преимущество в этой конфигурации обеспечивали такие факторы: 1) исторический опыт и ценности; 2) историческое географическое пространство и глубина; 3) историческая миссия — видение; 4) целостность «центр — периферия»; 5) концепция сильного государства и лидерства. В этой связи суть «российской» или «путинской» модели составляет политический курс, сформированный Путиным в рамках реалий, целей России, ее представлениях об угрозах, при котором значение придается гармонии между «политикой — стратегией — средствами» и позиции, принципиально основанной на «решимости — последовательности — устойчивости». С другой стороны, было бы полезно отметить и следующий факт: наряду с тем, что данная модель делает Путина (Россию) привлекательным / сильным лидером (страной), она также несет с собой и неявную, ориентированную на средне- и долгосрочную перспективу проблему в отношениях России с другими игроками и прежде всего Турцией. Как эта ситуация повлияет на ход развития турецко-российских отношений? В какой мере можно претворить в жизнь «путинскую модель»? А если она в действии, где Турция в этой модели? Какое место эта модель занимает в том, что президент США Дональд Трамп встретится и с президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом, и с Владимиром Путиным в дальнейшем? Об этом — в нашей следующей статье…
*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).
Оставить комментарий
