Любой военный конфликт рано или поздно заканчивается. Так почему бы по прошествии семи лет не закончится и войне в Сирии? Если всерьез отнестись к июльскому вердикту Верховного суда Российской Федерации, который рассматривал жалобы сирийских беженцев, то «происходящие на территории Сирии события имеют специфические характеристики контртеррористической операции, а не классического военного противостояния». Поэтому, согласно суду, оснований для предоставления этим людям временного убежища нет. Иными словами, война закончилась, а возможно, ее никогда и не было. В другой части вердикта говорится, что в стране оказывается гуманитарная, а также медицинская помощь, и что после возвращения беженцам не грозит ни «личное преследование, ни бесчеловечное отношение». В примечательном решении высокой авторитетной инстанции игнорируется тот факт, что из Сирии по-прежнему бежит масса людей. С начала конфликта их страну покинуло более шести миллионов человек, а это четверть всех беженцев на земле. Первые беглецы отправились в путь в 2011 году. Сначала на улицах сирийских городов проводились мирные протесты против режима Башара Асада, но по прошествии нескольких месяцев демонстрантов начали расстреливать с крыш правительственные снайперы и были применены танки. А когда протестующие начали перемешиваться с радикальными исламистами, только что выпущенными из сирийских тюрем, мирные шествия сменила вооруженная борьба. Режим мог сослаться на то, что любой, кто выступает против него, террорист. И только тогда люди стали массово покидать страну. Однако когда-то надежные методы больше не действовали. Три года назад, когда режим Асада уже не мог сопротивляться давлению, прежде всего, террористической организации «Исламское государство» (запрещенная в РФ организация — прим. ред.), от краха Асада спасла российская военная интервенция. Москва заполнила вакуум, созданный обамовской дипломатией, которая так и не выполнила своего обещания о том, что Асад поплатится за применение химического оружия. Москва в значительной мере взяла на себя ответственность за происходящее в Сирии. Это подтверждают как раз споры о применении запрещенного оружия. Когда две недели назад в Гааге Организация по запрещению химического оружия проголосовала за расширение своего мандата, чтобы в следующий раз могла не только вести расследование о применении химоружия, но и установить, кто совершил атаку, разразился скандал. Российский посол в Нидерландах заявил в «Твиттере», что инициаторы особенно и не скрывают, что планируют использовать расширенные полномочия для дальнейшего нагнетания антисирийской, а заодно и антироссийской истерии".
Сегодня режим Башара Асада, пользуясь поддержкой России и иранских и ливанских ополченцев, контролирует большую часть страны, откуда все еще, особенно на юге, бегут от продвигающихся правительственных сил десятки тысяч людей. Дамаск усилил давление на беженцев, приняв в апреле решение, согласно которому у всех, кто в установленные сроки не вернется в страну, будет конфисковано имущество. Таким образом, сирийские беженцы оказались перед дилеммой: либо решиться на возвращение, рискуя, что их будут преследовать, например, если кто-то из семьи уклонился от мобилизации, или остаться за рубежом и забыть обо всем, что у них осталось дома. Как правило, войны заканчиваются за столом переговоров, но в Сирии подобный сценарий пока не рассматривается.
*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).
Оставить комментарий
