Открытие Керченского (Крымского) моста для многих стало неожиданностью. Однако аналитики давно предупреждали об угрозах и серьезных последствиях, но большинству украинцев было удобнее верить в то, что мост не достроят, опоры не выдержат и т.п. Через 2 дня после открытия движения последовал новый «сюрприз»: Россия закрыла две тысячи квадратных километров Азовского моря для украинских судов — якобы из-за проведения боевых стрельб. РФ грубо нарушила Конвенцию ООН по морскому праву, так как расстояние до украинского побережья составило не больше десяти миль. Что, по сути, является намерением вторжения. Ситуация становится все более напряженной. Если с 30 апреля береговая охрана погранслужбы ФСБ РФ начала задерживать и обыскивать суда преимущественно в Керченском проливе, то с 20 мая — те, что шли из/в порты Бердянска и Мариуполя в непосредственной близости от нашего побережья. 25 мая — всего в 7 милях, то есть де-факто в территориальных водах Украины. Одновременно с этим — обострение на фронте. О кризисной ситуации в Азовском море, чем это грозит Приазовью и всей Украине, может ли произойти повторение крымских событий 2014 года и о том, какие шаги необходимо срочно предпринять для предотвращения худшего сценария — в интервью «Обозревателю» рассказал адмирал запаса Игорь Кабаненко.
«Обозреватель»: Еще в начале 2015 года вы настойчиво обращали внимание на морское направление, а именно на Азовское море. И на печальную картину с флотом. Процитирую: «Мне думается, именно это направление — не конкретно на Мариуполь, а прибрежное направление в разных вариантах — очень важно для Путина в плане возможности реализации оперативных целей. Аналитики даже на основе индикаторов из открытых источников могут увидеть очень серьезные риски не только активизации, но и наращивания». Игорь Кабаненко: Откровенно говоря, ни одна обоснованная рекомендация по укреплению национальной безопасности на море не реализована. Считаю, что профессиональный опыт важен для адекватных оценок, прогнозирования и своевременной нейтрализации наихудших сценариев, к нему следует прислушиваться. Особенно когда речь идет о выживании страны в непростых турбулентных условиях. Логика действий с точностью до «наоборот» непонятна.
— Жестко. Но сегодня уже имеем напряженную ситуацию в Азовском море. Утверждать, что ее можно было предотвратить, было бы преувеличением. Но можно ли было «подготовиться»?— Убежден, что предотвратить кризис на Азове было возможно. Стратегический прогноз должен базироваться на многовариантности развития ситуации, но готовиться нужно к худшему. Именно готовиться, если ты готов — начинают работать сдерживающие другую сторону факторы. По Азовскому морю было ясно, какие действия возможны и следовало принимать меры для адекватной реакции на них. На упреждение. Аналогично — по Черному морю. Что имеем в Азовском море на сегодня? 18 мая появилось прибрежное предупреждение о том, что район Азовского моря вблизи Бердянска закрывается РФ для боевой подготовки. Важно отметить, что этот район не где-то там возле Темрюка или Таганрога, он в непосредственной близости к украинскому побережью. И это уже серьезно. Провокация со стороны России? Безусловно. Вместе с тем, это гибридная угроза вторжения с моря.
— Это один из элементов этой гибридное войны? — Да, в том числе. Но есть огромная нижняя часть айсберга войны новой генерации — угрозы национальной безопасности Украины с моря серьезно выросли. На Азовском море сегодня — очень серьезная проблема для Украины. В данной ситуации наш МИД должен был оперативно направить ноту протеста российским властям. Что мы не признаем это, что это недружественный акт в отношении Украины. Это абсолютно нормальная позиция государства, она должна быть четко выражена. Но… молчание? Как говорится, «молчание — знак согласия». Ну, что это такое? И это вызывает массу вопросов.
— Почему не было ноты, как думаете? — Не хочу «входить в эмоции». Знаю, что информация имеется в Министерстве иностранных дел, рекомендации туда поступают… Для меня, как и для многих других, непонятно — почему? Наши СМИ оперативно отреагировали на ситуацию. Медиа — это четвертая власть, позиция конкретных журналистов, профессионально освещающих морскую тематику, заслуживает уважения. Но должны ведь быть и официальные шаги. Государство должно, обязано реагировать на подобные события. Но на сайте Минобороны ничего нет, на сайте МИДа ничего — везде тишина.
— Что делать в сложившейся ситуации, какие меры необходимо предпринять? — Должны быть ходы на политическом уровне, в информационном и военном доменах. Первым делом — патрулирование прибрежной зоны, территориального моря — 12 миль от побережья. Постоянное патрулирование силами морской охраны Госпогранслужбы Украины. Это сдерживающий фактор. Должны создаваться эффективные мобильные группировки военно-морских сил. Поверьте, их можно создать очень быстро, за несколько месяцев. Да, они не будут суперсовременными, но они смогут сдерживать худшие сценарии в прибрежных водах. Военно-морские силы — дорогое удовольствие для любого государства, которое имеет выход к морю. Но без них не бывает самого морского государства. К сожалению, такого понимания у украинской политэлиты нет и это огромная проблема. Партнеры готовы нам помогать, но возникает не риторический вопрос — насколько мы этого хотим. Здесь очень много работы, мерилом которой должны стать не красивые слова и обещания, а конкретные боевые возможности по защите национальных интересов Украины на море. Следует работать с партнерами. Не убеждать их, что Украина уверенно идет куда-то вперед, а строить предметно-целевые партнерские отношения по конкретным направлениям. Есть прагматическое поле в формате альянса НАТО. Там тоже все непросто, потому что вы знаете позицию Венгрии относительно языкового вопроса и что она заблокировала ряд политических инициатив Украина-НАТО. Но у нас существует ряд хороших возможностей. По крайней мере, есть формат, которой позволяет нам в случае угрозы национальной безопасности срочно созвать заседание комиссии Украина-НАТО. Она, эта угроза, у нас перманентна, вместе с тем — очень конкретна. И этот формат, на мой взгляд, пора перевести в интенсивный режим, с возможностью проведения если не ежедневных, то еженедельных консультаций по разным направлениям. Мы можем также существенно продвинуться вперед в плоскости военного и оборонно-технического сотрудничества. Это важные аспекты. Есть возможности в рамках ООН. Они несколько иные, более политические. А вот ОБСЕ… Хочется, конечно, отметить, что это важная организация и т.д., однако многие страны Запада уже свыклись с ситуацией на Украине и не воспринимают сведения и информацию от ОБСЕ так, как в 2014-2015 годах. Важно не упускать возможности целевых двусторонних и многосторонних форматов, созыва конференций по безопасности и т.д. Вопрос за нами. Вопрос нашей проактивности, чтобы вместе влиять на все эти вещи. И, конечно же, роль гражданского общества остается актуальной. В нашей стране гражданское общество во многих вопросах не на шаг, а на много шагов опережает властные институты. В этих условиях как никогда востребована государственная элита, у которой «Украина превыше всего» — и не на словах, а на деле. Элита должна вести людей вперед, быть лидерами нации. Это принципиальные вещи, которые ни имеют ничего общего с популизмом и песнями про «все будет хорошо». В этой войне трудно симметрично отвечать на угрозы, сдерживать их, поэтому нужны несимметричные действия. Они дают возможность выигрывать в современных условиях. Ключом к решению многих вопросов современной войны являются технологии. Недорогие, но прорывные технологии могут изменить ход и исход вооруженной борьбы. Есть много направлений, по которым можно эффективно работать. Надо создавать качественную армию и «закрывать» не только сушу, но и заботиться о море. У нас море, к сожалению, в военно-морском измерении остается оголенным флангом. Украинское море — это не только солнце, пляж, красивые кораблики проходят парадным маршем… Главная его ценность для нашей страны — это самые дешевые в мире перевозки грузов и портовая перевалка, это уникальные биоресурсы и огромные полезные ископаемые, которые лишь по газу оцениваются сотнями миллиардов кубических метров. Это национальное достояние и оно не измеряется лишь прибрежными пляжами. Простите, но сейчас 21 век, в котором море влияет на развитие прибрежных территорий, а не наоборот. Представьте себе Одессу без моря, то же самое — и с Приазовьем. Отсутствие моря для этих территорий будет означать упадок. Морские государства живут и развиваются благодаря морю. Это многократно подтвержденная аксиома, которую следует очень четко усвоить на Украине.
— Экономические последствия «запуска» Керченского моста — серьезные. Россия намеренно спроектировала мост ниже, чтобы ограничить размер судов, которые могут заходить в порты Мариуполя и Бердянска. Уже подсчитаны потери — ориентировочно около 500 миллионов гривен в год. А сейчас еще и ситуации с задержаниями суден. — Керченский мост уже есть — это факт. В геостратегическом измерении этот своеобразный «клапан» угроз будет негативно влиять на наше Приазовье. Мариуполь уже потерял до 45% портового оборота, Бердянск поменьше — около 30%. Это серьезное негативное социально-экономическое воздействие на регион. В Черном море мы потеряли газовые месторождения, в которых за 4 года Россия нелегально добыла 7,2 миллиардов кубических метров газа. К сожалению, много времени утрачено — ждали, наблюдали… Надо отдать должное замглавы МИД Украины по вопросам евроинтеграции Елене Зеркаль за то, что она взяла международно-правовое направление на себя и активно работает с Международным трибуналом ООН. Но это один из аспектов, а есть и другие. Необходимо реагировать на такие вещи, поднимать вопрос во всех международных институциях, максимально создавать резонанс. Эта задача МИД, наших представительств в международных организациях. Не замалчивать и не ждать, а наоборот, аргументированно поднимать проблемы дуалистической политики России. С одной стороны они заявляют, что за урегулирование и т.д., но реалии — совсем другие. Поверьте мне, об этом мало известно в Европе. Вы думаете, там знают, что у нас обострение возле Мариуполя?
— Так у нас и в Киеве не все знают, многие живут в изолированном мире. Не молчим, рассказываем, но… — Об этом и речь. Должна быть четкая государственная стратегия, четкая позиция. На днях российские пограничные катера проводили досмотр гражданских судов в семи милях от побережья Украины, формально — на пять миль вглубь нашей территории. Возможны ли такие зеркальные действия в терводах России без реакции ее властей? Конечно, нет. Я вам честно скажу: для меня сегодняшняя ситуация в Азовском море — дежавю. Потому что так же, как сейчас на Азове, развивалась ситуация в Крыму. Абсолютно так же…
— «Фейсбук» «полыхает», СМИ бьют тревогу. Многие украинцы в недоумении. — В Крыму ждали приказов из Киева — результат известен. Давайте будем откровенны сами с собой — это один из невынесенных уроков. В современных условиях важно, чтобы стратегическое решение было адекватным и быстрым — вот такие два противоречивых управленческих компонента сошлись в войне новой генерации. Здесь речь идет о промежуточном между открытой войной и миром состоянии, в котором мы все сейчас находимся. Именно поэтому в принятии управленческих решений на разных уровнях важно не "выпадать" из темпа развития кризиса — этот темп очень высокий, и он требует не допускать "провалов" в реагировании. Децентрализация управления с делегированием вниз полномочий кризисного реагирования могли бы помочь в вопросе построения эффективной и гибкой системы управления. Украине крайне необходимо законодательство о границах территориальных вод и исключительной морской экономической зоны в обоих морях на период временной оккупации Крыма. Неопределенность размывает ответственность тех, кто должен выполнять свою миссию. Вот признали, что Крым оккупирован, но к нему «прилегает» огромная морская экономическая зона Украины, которая в три раза больше, чем сам Крым. Выглядит так, что забыли про море — необходимо временно, на период оккупации, закрепить морские территории, на которые распространяется суверенитет Украины. Положения Конвенции ООН по морскому праву, ратифицированной и Украиной, и Россией, дают нам такие полномочия. Отсыл к двустороннему соглашению 2003 года с Россией, где определено, что Азовское море является внутренним двух государств, не следует рассматривать как нечто первичное и незыблемое. Во-первых, Россия блокировала предписанную указанным соглашением делимитацию государственной границы в Черном и Азовском морях, то есть де-факто вышла из отдельных статей соглашения; во-вторых, Конвенция ООН по морскому праву имеет высшую юридическую силу по отношению к любым двухсторонним соглашениям в этой области. Таким образом, ничто не мешает Украине на законодательном уровне совершенно легитимно определить свои границы на море и защищать их.
— Шаг необходимый, но сколько это займет времени? — Поверьте, такие законодательные акты не требуют много времени, ведь речь идет о безопасности государства. По крайней мере, за 4 года можно было сделать, и сейчас этот вопрос крайне актуален. Также, по моему мнению, целесообразно уточнить полномочия Государственной пограничной службы и Вооруженных сил Украины в отношении вопросов национальной безопасности на море. Существующее законодательство было ориентировано на мирное время, когда все спокойно, но сегодня кардинально иная ситуация, другие реалии. На суше проводится Операция Объединенных сил под руководством военного командования. В то же время на море все отдано правоохранительному органу — Государственной пограничной службе. Где логика?
— А что касается дипломатии? — Выстроить таким образом, чтобы подобные вещи не оставались без адекватной реакции с нашей стороны. Максимально привлекать партнеров, максимально информировать их, вплоть до того, что созывать международные конференции, в онлайн-формате выражать позицию для того, чтобы в НАТО, в других международных организациях были в курсе событий. Это проактивная дипломатия. Это очень важно также и потому, что хорошо известно — помогают тому, кто хочет, чтобы ему помогали, кто соответствующим образом реагирует, кто работает на опережение. Ожидание не может быть выигрышной стратегией государства, которое находится в такой непростой ситуации и хочет выжить. Нам действительно надо выжить в этих непростых условиях! Недавно генерал Филип Бридлав, я с большим уважением к нему отношусь, это бывший Верховный главнокомандующий Объединенных вооруженных сил НАТО в Европе, сказал, что россияне быстро учатся на своих ошибках и они очень адаптивны. Так вот и нам пора стать высокоадаптивными и учиться хотя бы на своих ошибках, потому что наделали их немало. Надо вынести уроки из Крыма и не повторить подобную ситуацию. Новая генерация войны, с которой мы столкнулись сегодня, требует глубокого понимания и гибкой контрстратегии. В ней определенный период якобы ничего не происходит, а затем резко возрастает интенсивность действий. Несмотря, на первый взгляд, на статичность общей ситуации она очень динамична и маневренна. Это также означает высокий оперативный темп — важно держать его! Потому что если будешь проигрывать во времени, то будешь проигрывать вообще. Важный аспект этой войны — соотношение скрытных и открытых действий. Этот симбиоз, по сути, и есть основным содержанием так называемой гибридной войны. Указанное соотношение составляет приблизительно 4 к 1. В скрытном формате действуют информационная составляющая, политическая, дипломатическая, религия, осуществляются специальные и кибер операции. Именно скрытные мероприятия создают условия для блицкригового военного вторжения. Нужно очень хорошо это понимать.
— И без поддержки партнеров нам никуда. — Партнеры — ценность Украины. Нам нужно укреплять стратегические дружески-партнерские отношения. Потому что настоящие друзья даже в обычной жизни помогают друг другу в трудной ситуации. И нам нужны такие механизмы солидарности. Это непростая работа, но ею нужно очень предметно заниматься. Не только на высшем уровне, но и на рабочем, где имплементируются достигнутые договоренности. Тогда будет адекватная реакция, поддержка со всех сторон. Будет ли это сдерживать Россию? Думаю, что да.
— Но вряд ли полностью остановит агрессию. — Наивно считать, что Россия остановит гибридную стратегию в отношении Украины. В этих условиях наша главная задача — не допустить наихудших сценариев и шаг за шагом строить нормальное государство для наших граждан. Другими словами, побеждать силой разума. Как это не парадоксально звучит, нам со всем этим "гибридом" следует научиться жить, обороняться и развиваться. Это непростая, но посильная задача госэлиты и гражданского общества в современных условиях. Основа ее решения — укрепление живучести страны и снижение уровня угроз национальной безопасности. Никто нашей стране не гарантирует безопасность, пока украинцы сами этого не сделают.
*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).
Оставить комментарий
