На Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге, который еще называют «российским Давосом», французская и франкоязычная аудитория наблюдала за изящным балетом Макрона и Путина. Этот петербургский номер по своему стилю серьезно отличался от того, что мы видели в Вашингтоне (Трамп-Макрон), и искушенный зритель сам может оценить грацию и естественность в том или ином случае. Что касается всего остального (давайте поговорим о сути), как сказал один своеобразный французский философ ушедшей эпохи, «дадим времени время». Неопределенность вокруг договоренностей в Санкт-Петербурге сильна, как никогда, и мы постараемся не проявить к ней неуважение. Поэтому, давайте обсудим другое. На второй день форума президент Путин озвучил своеобразное предупреждение, и именно этот вопрос должен привлечь к себе наше пристальное внимание. Парадокс (он, кстати говоря, во многом напоминает китайский) заключается в том, что Путин (как и Си Цзиньпин в других обстоятельствах) оказался ярым защитником свободы торговли и конкуренции в мире. Иначе говоря, для простых в экономическом плане умов, в том числе и нас с dedefensa.org, Путин стал защитником того, что принято называть «глобализацией» (на самом деле, такое определение излишне поспешно, что мы обсудим чуть далее), как Си Цзиньпин и Китай в других обстоятельствах. Здесь просматривается большой спор, который вовлекает в себя активных антисистемно настроенных людей из России и других стран. Они чаще всего поддерживают Путина как главный заслон на пути разгула энтропической антиполитики США, сеющей повсюду разруху и развал. В то же время в экономической сфере (с нарастающими последствиями на политическом и геополитическом уровне, которые представляют для нас наибольший интерес), Путин некоторое время назад стал объектом четко определенных подозрений, которые не ведут к обвинениям, но ставят под вопрос его истинные намерения. Мы прекрасно знакомы с этой критикой и озвучивающими ее авторами, примером чему может служить недавняя статья The Saker (25 мая), которую можно считать одним из лучших образчиков пронизанного тревогой и неопределенностью путинизма: со стороны этого сторонника Путина все чаще слышится подлинная тревога и достаточно умеренные замечания по поднимаемым вопросам, относящимся к экономике, политике и геополитике.
Когда речь заходит о Путине, мы имеем дело с вопросом, у которого есть сразу несколько граней (как мы уже отмечали выше). Поэтому даже экономическая инициатива касается одновременно политики и геополитики, что говорит (это вряд ли станет для кого-то откровением) о формировании новой, чрезвычайно мощной и интересной действительности. Разумеется, мы не станем рассматривать все его выступление, а ограничимся лишь рядом отрывков, которых будет совершенно достаточно для нашего анализа. В них прослеживается ключевая идея, которая нам и нужна.
Системный кризис, «с которым мир еще не сталкивался» «Запущенная спираль санкций и ограничений только раскручивается и бьет по все большему числу стран и компаний, включая тех, кто был уверен, что к ним-то режим торговых ограничений никогда не будет применяться, что подобные проблемы обойдут их стороной». «Тревожные тенденции мы видим уже сегодня: подрывается стабильность деловых связей, усиливаются дезинтеграционные процессы, девальвируются формы многостороннего сотрудничества, эффективность международных институтов и соглашений». «Если прежде в ходу были классические формы протекционизма — что, конечно, тоже вызывало сожаление, — такие как дополнительные импортные пошлины, технические требования или скрытые субсидии, то сегодня речь идёт о «новом издании» протекционизма, об использовании очевидно надуманных предлогов, о ссылках якобы на интересы национальной безопасности — для чего?— для подавления конкурентов или вымогательства уступок». «Сегодня нам нужны не торговые войны, и даже не временные торговые перемирия, а полноценный торговый мир. Девиз нынешнего Петербургского форума — «Создавай экономику доверия». (…) Соперничество, столкновение интересов всегда было, есть и, конечно, всегда будет. Но при этом важно сохранять уважение друг к другу. Именно в способности разрешать противоречия, в честной конкуренции, а не в её ограничении залог прогресса, источник прогресса». Выступление прозвучало в непростой период для мировой экономики, когда националистическая политика противопоставляет Америку другим странам, которые, по мнению его администрации, пользуются несправедливыми торговыми привилегиями. Трамп грозил Китаю, Европе, Канаде и Мексике торговыми ограничениями, потребовав ликвидации торгового дисбаланса. США также расширили применение экономических санкций против России, Ирана, Северной Кореи и других государств. Все мы прекрасно понимаем, что представляют собой эти «санкции», которые чрезвычайно активно принимают и расширяют США, набрав небывалый темп как минимум с начала украинского кризиса в 2014 году. Стоит отметить, что Вашингтон всегда пользовался санкциями, демонстрируя тем самым собственный изоляционистско-протекционистский настрой и мошенничество в вопросе международных норм. Как бы то ни было, до 2014 года эти меры хоть и были многочисленными, но носили диверсифицированный и конъюнктурный характер, даже в тех случаях, когда действовали крайне долгий период (например, против Кубы). С 2014 года эта практика приняло ведомственный и чуть ли не структурный облик и стала своеобразным рефлексом. С этого момента можно говорить о настоящей «санкционной политике» (подобно «экономической политике», воинственной политике и т.д.). Выступление Путина указало нам на то, что «политика санкций» заняла видное место во всем аппарате протекционистских мер США, направленных на превращение этих инициатив в «протекционистскую политику». Та в свою очередь приобретает чисто политическое измерение и становится частью общей нелегитимной американской политики сдерживания, которая сформировалась в качестве радикальной меры противодействия кризису гегемонии США в мире. Путин выдающимся образом указывает на то, что санкции превратились в «санкционную политику», а та в свою очередь укрепляет «протекционистскую политику» США в отношении всех остальных (как противников, так и союзников). Вместе с политикой военного давления она входит в число главных средств недопущения краха мощи США. Тем самым Путин представляет себя защитником и поборником глобальной экономической системы, которая опирается на свободу торговли и конкуренции (именно ее подрывает санкционная политика). Другими словами, речь идет о системе, которую англосаксы называют «глобализацией». Здесь нужно сделать одно важное уточнение. Французы воспринимают это понятие как распространение торговых связей с опорой на четкие правила и добросовестное поведение так, чтобы никто не мог извлечь для себя выгоду нечестным путем. В целом, такой подход к глобализации ни в коей мере не ставит под сомнение суверенитет участвующих в ней стран. В свою очередь англосаксонская глобализация следует доктрине «глобализма», которая утверждает, что целое вовсе не представляет собой сумму его составляющих, и продвигает практику мировой торговли с преимуществами для тех или иных игроков. Именно это мы наблюдаем в данном случае, когда парадокс протекционистской политики США, усиленной их санкционной политикой, дает стране нечестное и нелегальное преимущество, представляя ее в качестве своеобразного тоталитарного диктатора «глобализации». Все это, разумеется, говорит нам о том, что суверенитет тех, кто оказались под действием этих правил, рассматривается как несуществующий.
Тоталитарный протекционизм глобализации США Здесь стоит обратить внимание на выступление Помпео, архетип тоталитарной политики США, которая, видимо, одобрена свыше и играет главную роль в тоталитарной трансформации глобализации. Вся эта речь опирается на санкционную политику (в данном случае она касается Ирана, однако применима ко всем), и все объявленные и затребованные меры проистекают непосредственно из нее. Выдающаяся черта выступления Помпео заключается в его пагубной всеобщности, в том, что оно касается всего мира. Это риторика глобализации со стороны державы, которая развивает протекционистскую политику небывалой мощи, продвигает агрессивный протекционизм, заключающий остальных в тюрьму правил, санкций и угроз США. Позволим сделать выводы об этой речи полковнику Пэту Лэнгу (Pat Lang), который 22 мая расписал в привычном для себя простом стиле очевидные заключения. Последний из отмеченных им моментов напрямую касается глобализации: «Иллюзорное мировоззрение сторонников Трампа на Ближнем Востоке создаст лишь условия для крупномасштабной американской войны в регионе в связи с израильской паранойей по поводу Ирана. (…) Россия, Китай, Индия и ЕС не уступят сумасбродному видению Трампа. (…) Худшая часть выступления Помпео практически не цитировалась. Он сказал, что мы выдвинем подобные требования к любой стране мира, которая будет плохо себя вести по нашим критериям…» Таким образом, выступление Путина подтверждает, что он встает на защиту принципов свободы торговли и конкуренции, однако в таких условиях, когда его восприятие как стремящегося войти в западную систему глобалиста так же бессмысленно, как и его определение в качестве националиста, который идет против мировой системы и стремится к обособленности своей страны. Такая разница в подходах означает, что взгляды отстали от событий. Их нельзя назвать верными или неверными, обоснованными или необоснованными: они просто отстали. То же самое касается спора между однополярной и многополярной системой. Сознательно или нет, Путин придерживается логики, обращающейся к новой ситуации, которая вызревала определенное время и заявила о себе за последние несколько недель, в частности в выступлении Помпео. Сложно сказать, услышат ли европейцы выступление Путина так, как его услышали мы, осознают ли они его значение или предпочтут засунуть голову в песок. В любом случае, им, как и всем остальным, приходится иметь дело с глобальной агрессией США, которые прикрываются непробиваемой протекционистской политикой (подорвать ее можно лишь ценой чрезвычайно жесткого и масштабного кризиса). Не знаем, об этом ли кризисе говорил Путин, однако именно о нем на самом деле сейчас идет речь. Хотя Путин и оперировал экономическими понятиями, как косвенно подтвердил Помпео и открыто сказал Лэнг, этот кризис явно выходит за границы экономики и может привести: 1) к внешним конфликтам, которые могут дойти до полномасштабных войн с участием ключевых мировых держав; 2) к катастрофическим внутренним кризисам у различных игроков, которые столкнутся (из-за своих чрезмерных амбиций или недостаточной стойкости) с большими потрясениями на уровне общественности и руководства. Поэтому не случайно, превалировавший в Санкт-Петербурге настрой неизменно вел к диалогу Европы и России (с участием ряда внимательно следящих за всем азиатских партнеров) по вопросу «Что делать в условиях американской политики разрушения и энтропии?» или даже «Что сделать с политикой разрушения и энтропии США?» Ответов и стратегии за всем этим не последовало, поскольку эти невысказанные, кстати говоря, вопросы не подразумевали таких ответов. Как бы то ни было, принцип неопределенности все еще стоит во главе угла. И самого факта возникновения подобных вопросов в умах определенного числа участников достаточно для того, чтобы сделать это обсуждение центральным и представляющим интерес в текущий период. Нам кажется, что все это выходит далеко за рамки различных деятелей, руководителей, президентов: будь то Путин, Меркель, Макрон, Трамп, Си Цзиньпин и все остальные. Речь идет о чрезвычайно точном отражении того, что мы называем Общим кризисом краха системы. Оно, конечно, не было первым, но стоит отметить, что проявления этого кризиса становятся все более четкими, что говорит о приближении финальной точки взрыва. В такой перспективе Санкт-Петербург стал предвестником грозящих всему миру потрясений, причем сделал это необычайно четко и точно, собрал в одном месте тех, кто никогда не сделали бы этого по указанию существующего подобия Системы. Федоровский правильно говорил о «магии Санкт-Петербурга… Волшебстве белых ночей и необычайной цветовой палитре, от желтой фуксии до зеленого Растрелли…»
*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).
Оставить комментарий
