Смерти можно доверять. Разного рода «альтернативные факты» и «фейковые новости», всяческий уход в сторону от «объективности», а также «другая форма субъективности» и утверждения о том, что истина относительна… все это бессильно перед жестким, объективным, неоспоримым, несомненным фактом смерти. Так все думали до прошлой среды, когда оказалось, что журналист, во вторник официально объявленный убитым, на самом деле жив и здоров, а его убийство было постановочным. Не просто журналист, а Аркадий Бабченко, один из самых бесстрашных военных корреспондентов России и критиков Путина, который сделал себе имя в «Новой газете», где журналистов убивают с отвратительной регулярностью. Известие о его смерти сопровождалось массовыми излияниями горя. Борис Джонсон даже выступил с речью. А на следующий день Бабченко живым показывали по телевизору. Бабченко, бежавший из России на Украину, утверждал, что его фальшивая смерть была необходима: украинская спецслужба, СБУ, провела операцию по убийству в русском стиле, и имитация убийства была единственным способом поймать организаторов. Никто не сомневается в опасности, в которой он находится. Слишком рано выяснять, действовала ли СБУ эффективно. Но после радости от того, что он все еще жив, многие задавались вопросом, какова цена всего этого? Разве это подняло или уронило авторитет украинских чиновников? Означает ли это, что информацию о других убитых журналистах можно рассматривать как «фейковые новости»? Разве это еще больше не подрывает смысл объективной реальности, чем Кремль так усердно занимается для подрыва самой Украины? В действительности не все так весело. Типичная ситуация возникла на прошлой неделе. Имели место сообщения, что газета «Ивенинг Стандарт» предложила ряду компаний освещение их деятельности в благоприятном ключе в обмен на финансовое вознаграждение: подача материала была бы настолько тонкой, что, как утверждалось, размывала грань между рекламой и репортажем. Издание опровергло эту информацию. Между тем, английский аристократический телеэксперт (который комментировал королевскую свадьбу для американского телевидения — прим. автора) оказался жителем Нью-Йорка в твидовом пиджаке и с поддельным акцентом. Опора за опорой, архитектура всеобщей действительности была разрушена. Раньше считалось, что наличие большого числа телеканалов позволит вести более качественную дискуссию и обеспечит лучшее взаимопонимание. Вместо этого, особенно в США, это привело к настолько раздробленной реальности, в которой теперь зрители «Фокс» и «Си-Эн-Эн» живут в мирах, до такой степени поляризованных, что возникают сомнения, живут ли они все еще в одной той же реальности.
Интернетом, который должен был избавить нас от гегемонии телевидения, оказалось еще легче манипулировать: полный поддельных аккаунтов, которые выдают себя за одного человека, но оказываются другим, управляемым из Кремля или Белл Поттинджер. Внимание аудитории захвачено «трендовыми темами», созданными ботами «производственного консенсуса». Если отправиться в более отдаленные уголки интернета, на имиджборд «Фочан» или мессенджер «Дискорд», можно обнаружить цифровых активистов, обменивающихся руководствами Центра правительственной связи Великобритании (Government Communications Headquarters, GCHQ — прим. перев.) и КГБ по манипулированию информацией, а также инструкциями по «формированию реальности». Любой из нас, не только СБУ, может сейчас примерить на себя роль маленького Макиавелли в мире медиа. И в каком-то смысле мы все стали мини-пиарщики самих себя. Каждый раз, когда мы заходим на «Фейсбук» и демонстрируем наши фотографии, делимся ими либо ставим дизлайк, мы становимся цифровыми авторитетами. Хотя, как теперь понятно, чувство сопричастности в «Фейсбуке» дает лишь способ заставить нас больше рассказывать о себе и, таким образом, стать более сговорчивыми по отношению к тем мощным силам, которым «Фейсбук» продает наши данные. Но, в самом деле, ведь есть некоторые вещи, в которые мы можем поверить? Самые надежные люди общества спасают жизни: врачи, спасатели, солдаты. Поскольку дело Бабченко было раскрыто, некоторые на Украине обратили внимание на этот аспект. Журналист Максим Эристави, критик как Путина, так и украинских властей, а также один из ведущих украинских лидеров ЛГБТ, положительно оценил данную операцию: это был первый случай, когда спецслужбы оказались на стороне журналистов. Украинский писатель Андрей Курков считает, что спецслужбы впервые оказались на стороне собственного народа. Эристави и Курков видели в доверии нечто, порожденное чувством смотрящих на тебя людей. Курков, пожалуй, наиболее известен как автор «Смерти постороннего», сатиры о постсоветской Украине. В этом произведении автор некрологов обнаруживает, что колонки, которые он заранее готовит на случай возможной смерти тех, кому они посвящены, представляют собой список жертв мафии. Я упоминаю об этом, потому что, когда дело касается мира, где реальность разрушилась, у украинцев есть опыт в том, что действительно имеет значение. Но искалечена даже вера в тех, кто рискует своей жизнью ради других. Белые каски, которые первыми бросаются на помощь в Сирии, вытаскивая людей из-под обломков после взрывов бочковых бомб, стали мишенью для онлайн-дезинформации, которая нашла восприимчивую аудиторию. Многое из этого легко уловить: фотографии спасенной тремя разными людьми девушки воспринимаются как доказательство того, что она актриса. Это не так, в любой операции дети переходят из рук одного спасателя в руки другого. Но если вы осознаете, что живете в мире, где всем можно манипулировать, легче сомневаться, чем рисковать, что вас могут провести. Торжествующий, злорадный цинизм — безопасное место для отступления. Так обречены ли мы на бесконечные манипуляции и ехидные ремарки? Если вы участвовали в одном из этих ужасных корпоративных мероприятий по укреплению доверия, вы знаете, как они создают связи, заставляя людей сотрудничать в достижении каких-либо целей. В течение нескольких минут после известия о смерти Бабченко, обычно конкурирующие команды журналистов, начали расследование, зная, что властям никогда нельзя доверять. В течение нескольких часов улицы кишели координируемыми в прямом эфире людьми, разыскивающими видео с камер наблюдения магазинов, перепроверяющими полицейские данные, разговаривающими со свидетелями, работающими с каждым кусочком головоломки. В поддержку его семьи были собраны деньги. Из Москвы прилетели другие журналисты, чтобы также вести расследование. Возможно, такие совместные действия, способствующие установлению истины — это то, за что нужно держаться. Более экстремальный жест — самопожертвование: если вы готовы поставить на карту свою жизнь, это означает, что вы имеете в виду именно это. На севере России украинский кинорежиссер Олег Сенцов, который выступал против российского захвата Крыма, и которому грозит 20 лет лишения свободы по беспочвенным обвинениям в «терроризме», объявил голодовку, чтобы привлечь внимание к 64 украинским политзаключенным в России. Мы все можем укрепить доверие, помогая спасти эти жизни. Петр Померанцев — автор «Ничто не правда и все возможно», а также старший научный сотрудник программы «Арена» Лондонской школы экономики.
*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).
Оставить комментарий
