ЛОНДОН, 9 июл, Мария Табак, Денис Ворошилов. Почти два года провел на посту министра иностранных дел Великобритании Борис Джонсон, за это время он сохранил и даже укрепил имидж одного из самых эксцентричных политиков страны, которого запомнят, главным образом, за его любовь к Brexit.
Джонсон подал в отставку 9 июля после обострившегося конфликта в Консервативной партии и правительстве. Несколькими днями ранее глава правительства Тереза Мэй собрала министров на совещание, на котором предстояло сформировать долгожданную стратегию Британии на переговорах с Брюсселем по Brexit. Неожиданно для всех Мэй настояла на смягчении условий выхода из ЕС, что вызвало раздражение известных сторонников "жесткого" Brexit — Джонсона и министра по вопросам выхода из Евросоюза Дэвида Дэвиса. Чтобы восстановить дисциплину, Мэй пригрозила Джонсону увольнением. Отставка Дэвиса как шаг протеста последовала через день после совещания, Джонсон ушел следом.
Александр Борис де Пфеффель Джонсон, известный как Борис Джонсон, был назначен министром 13 июля 2016 года. Назначение стало сенсацией: с Мэй у Джонсона давно сложились достаточно непростые отношения, и она, называя его "душой партии", неоднократно говорила, что ему не всегда можно доверять. И, тем не менее, именно Джонсон стал одним из первых назначений нового премьера после того как Мэй сменила на посту главы правительства Дэвида Кэмерона.
До того как стать министром 52-летний (в 2016 году) отец пятерых детей Джонсон сам метил на пост главы Консервативной партии, а, следовательно, и на пост премьер-министра. Лидер кампании за выход из ЕС, он после объявления результатов референдума, на котором евроскептики одержали победу, не выглядел очень счастливым. Более того было похоже, что он сам не ожидал победы. Но уже через пару дней Джонсон опубликовал в газете Daily Telegraph колонку, в которой призвал британцев гордиться своей страной, не бояться предстоящих трудностей и воспринимать эти трудности как открывающиеся новые возможности. Статья ярко продемонстрировала два момента: что бывший мэр Лондона в нужную минуту умеет быстро собраться и что бойкий журналистский слог, едкость и способность к убеждению никогда не оставляют политика.
Борис Джонсон — сын бывшего депутата Европарламента и писателя Стэнли Джонсона — родился в Нью-Йорке и, как следствие, имел американский паспорт, от которого, занимая пост главы МИД Британии, отказался. В своих колонках для Telegraph он не раз признавался в любви к Америке, хотя и осуждал стремление США навязывать всем свою точку зрения и вмешиваться во внутренние дела других стран.
Джонсон — старший ребенок в семье, у него есть младшие сестра и брат. Раннее детство будущий мэр и кандидат в премьеры провел в частых переездах: из Нью-Йорка его семья переехала в Канаду, потом в Лондон, потом перебралась в Вашингтон, где Стэнли Джонсон получил работу во Всемирном банке, потом в штат Коннектикут. Когда Борису исполнилось пять лет, семья снова переехала в Британию, а затем перебралась в Брюссель. Детство у четверых детей Джонсонов было не самым простым: мать лечилась от депрессии, связанной с постоянными изменами отца. Сам Борис страдал от глухоты и перенес несколько операций.
Тем не менее, Джонсон-младший получил прекрасное образование, пройдя традиционные для британских мальчиков из хороших семей этапы: хорошую начальную школу, в которой он выучил французский и поднаторел в древнегреческом и латыни, Итонский колледж и Оксфордский университет, причем в университете он вернулся к любимым классическим языкам, античной литературе и философии. Помимо этих учебных заведений, Джонсон успел поучиться в Европейской школе в Брюсселе. В Итоне одноклассники стали звать Джонсона не Алексом, а Борисом, и впоследствии первое его имя вовсе забылось.
Склонность Джонсона к политике проявилась в университете, где он стал президентом Оксфордского общества дебатов и одним из популярнейших студентов курса. Честолюбие тогда вовсю давало о себе знать: получив не самый высокий балл на экзаменах, он на долгое время потерял сон.
По окончании университета Борис Джонсон сразу женился и устроился в консалтинговую компанию, в которой продержался всего неделю, настолько скучной показалась ему эта работа. Благодаря семейным связям выпускник Оксфорда пошел в газету Times, откуда вскоре был со скандалом уволен: в статье об археологических раскопках он взял интервью у своего крестного Колина Лукаса и вложил в его уста придуманную цитату, содержащую неверную информацию. Лукас был взбешен, нажаловался руководству издания, и на этом только начавшаяся журналистская карьера Джонсона могла бы и закончиться, если бы тот тут же не переметнулся к конкурентам — в газету Daily Telegraph, редактора которой знал еще по Оксфорду.
В 1989 году Джонсон был назначен корреспондентом в Брюсселе. В его обязанности входило освещение деятельности Европейской комиссии. Джонсон быстро зарекомендовал себя как евроскептик, причем многие коллеги критиковали его за то, что он зачастую пишет неправду с целью очернить Еврокомиссию и ее тогдашнего председателя. Премьер-министр Маргарет Тэтчер называла Джонсона своим любимым журналистом, тогда как ее преемник Джон Мэйджор Джонсоном был недоволен. Многие консерваторы обвиняли журналиста в том, что он посеял вражду в рядах партии, расколов ее на "евроскептиков" и "еврофилов", а после проигрыша партии на выборах 1997 года он и вовсе стал "паршивой овцой".
В 1994 году Джонсон, женатый уже во второй раз, вернулся в Великобританию и стал старшим политическим обозревателем. Его колонка в Daily Telegraph, которую он продолжает вести по сей день, принесла ему признание и награды, хотя и не раз становилась поводом для критики: Джонсона обвиняли и в гомофобии, и в разжигании нетерпимости, и в расизме. Параллельно с работой в Telegraph и в Spectator Джонсон вел колонку про автомобили. С коллегами отношения у Джонсона были не самыми лучшими: он регулярно приносил штрафы за парковку после тест-драйвов, а сдачу политических статей постоянно задерживал.
Примерно в то же время Джонсон начал свою политическую карьеру: отказавшись от первоначальных планов пойти по стопам отца и стать депутатом Европарламента, он решил сосредоточиться на внутренней британской политике, став в итоге парламентарием от городка Хенли в графстве Оксфордшир. Параллельно с работой в парламенте и обязанностями "теневого" министра культуры он продолжал заниматься журналистской деятельностью, писать политические книги с элементами автобиографии и выступать на телевидении. Появление информации в СМИ о его внебрачной связи с коллегой-журналисткой, сделавшей два аборта, едва не стоила Джонсону, первоначально все отрицавшему, карьеры. Но, тем не менее, он выстоял, переизбрался в парламент и в 2007 году объявил, что будет баллотироваться на пост мэра Лондона.
К моменту выборов Джонсон считался едва ли не самым обсуждаемым политиком, в интервью он не раз рассказывал о приятных ощущениях, вызываемых легкими наркотиками, а также не стеснялся публично сообщать о склоках внутри своего избирательного штаба. Многие британские общественные деятели не раз называли Джонсона "клоуном". Эта кличка прижилась, и будущего градоначальника преследовали несогласные с его взглядами активисты, обряженные в клоунские наряды.
Основой предвыборной кампании Джонсона стали идеи реформирования транспортной системы британской столицы. Изменение расположения светофоров, борьба с "зайцами" и мелкими кражами в общественном транспорте — темы, на которые Джонсон мог говорить часами и которые обязательно затрагивал в ходе любой пресс-конференции.
На выборах Джонсон обошел действующего мэра столицы Кена Ливингстона, известного как "красный Кен" благодаря своим левым взглядам. Победа Джонсона стала сенсацией.
Самыми известными нововведениями Джонсона стали запрет на употребление алкоголя в общественном транспорте, появление на улицах Лондона новых моделей красных двухэтажных автобусов и — самое известное — появление популярной системы велопроката. Прокатные велосипеды с тех пор так и носят неофициальное имя "Boris bikes" или "борисопеды". Джонсон положил также немало сил на поддержку лондонского финансового сектора, обеспечение будущего запуска круглосуточной работы метро и, разумеется, на проведение в 2012 году Олимпийских игр.
На посту мэра Борис Джонсон пробыл два срока.
Когда Джонсон объявил, что собирается возглавить кампанию за выход из ЕС, многие поспешили обвинить его в предательстве по отношению к Дэвиду Кэмерону — дальнему родственнику и давнему приятелю еще с оксфордских времен, в свое время поддержавшему его кандидатуру на пост мэра. В то же время, если вспомнить статьи Джонсона из Брюсселя, становится ясно, что решение выступать за Brexit было предсказуемым.
Итоги референдума, на котором 51,9% населения проголосовали за выход Великобритании из ЕС, стали сюрпризом для всех и повлекли за собой поистине тектонические сдвиги: Кэмерон подал в отставку, лидеру лейбористов Джереми Корбину соратники по партии вынесли вотум недоверия, фунт стерлингов обрушился, руководители Евросоюза обозлились и стали призывать Британию уйти из объединения в максимально краткие сроки.
Джонсон как лидер победившей кампании сразу стал одним из фаворитов на пост премьер-министра. Однако мнения о том, каким он стал министром, расходятся. Одни критиковали его за консервативность в подходе к Brexit, другие смеялись над его эпатажностью, третьи критиковали за популизм, у многих вызывал улыбку его внешний вид — всегда растрепанные волосы, мешковатые костюмы и мятые рубашки.
Несдержанные высказывания, неточности, ошибки сопутствовали Джонсону-министру. В первые месяцы его работы все надеялись, что он, наконец, превратится из публичного политика-популиста в чиновника, ответственного за международную проблематику, но этого так и не произошло. Глава МИД попадал под критику парламентариев, появлялся на страницах СМИ раз за разом, допуская ту или иную ошибку.
Одной из самых трагичных ошибок Джонсона стал его комментарий о задержании в Иране британки Назанин Загери-Рэтклиф. Женщина была задержана в апреле 2016 года и обвинена в антиправительственной деятельности. В Иране она вместе со своей дочерью находилась в отпуске. В ноябре 2017 года Джонсон допустил неосторожность, заявив, что Загери-Рэтклиф обучала людей журналистике. Позже министр извинился за высказывание и заявил, что сделал заявление по ошибке, а британка находилась в Иране не по каким-либо профессиональным причинам. Иранские власти обвинили Загери-Рэтклифф в работе над проектами в нескольких иностранных организациях и СМИ. Суд приговорил женщину к пяти годам тюрьмы. Позже Джонсон ездил с визитом в Иран, чтобы договориться о выдаче осужденной, однако его поездка не увенчалась успехом.
Второй большой международный "проект" Джонсона — восстановление отношений с Россией — также потерпел неудачу. Изначально Джонсон говорил о необходимости выстраивания отношений с РФ, однако его слова в итоге разошлись с действиями. Для обострения отношений была использована ситуация в Сирии. Лондон чувствительно относился к успехам сирийской армии и обвинял Россию в поддержке жестких действий Дамаска против поддерживаемой Западом оппозиции. Осенью 2016 года во время операции в Алеппо Джонсон выступил в парламенте и напрямую призвал пикетировать российское посольство. После этого призыва у стен посольства была проведена акция протеста.
На весну 2017 года готовился визит главы британского МИД в Москву, однако из-за совершенной неизвестными химической атаки в Идлибе он был отменен. Джонсон вновь обвинил Россию в защите "режима Башара Асада", а сирийские власти — в проведении атаки. Российскую столицу министр смог посетить только в декабре 2017 года, однако уже в марте 2018 отношения двух стран ухудшились.
В начале марта в городе Солсбери от отравления нервно-паралитическим веществом пострадали экс-сотрудник ГРУ Сергей Скрипаль и его дочь Юлия. Власти Британии сразу же возложили ответственность за произошедшее на Россию, не представив никаких подтверждений собственным заявлениям. Позицию кабинета министров сразу поддержал глава МИД, и затем, гораздо чаще, чем другие министры, выступал с заявлениями о виновности России. Джонсон потратил значительные усилия, чтобы убедить европейские страны в верности британской версии, по его инициативе в июне была созвана специальная сессия ОЗХО, участники которой наделили организацию правом определять виновных в причастности к применению химического оружия.
После отставки Джонсон сохранит пост парламентария, но, зная его характер, можно предполагать, что экс-министр не успокоится на этом. Его и Дэвиса считали ключевыми министрами кабинета Мэй, СМИ часто прямо говорили, что страной правит не Мэй, а тандем Дэвис-Джонсон.
Сейчас, когда раскол в правительстве достиг своего максимума, а из кабинета ушли два сторонника разрыва тесной связи с Европой, Джонсон с присущим ему характером игрока может воспользоваться ситуацией и вновь попытаться занять премьерское кресло и стать лидером партии. Консерваторы недовольны тем, что правительство развернулось в сторону "мягкого" Brexit и могут инициировать голосование по вотуму недоверия Мэй. В руководящий комитет партии уже поступили несколько писем с просьбой провести такое голосование. Теперь и Джонсон, и Дэвис могут начать кампанию за переизбрание лидера партии, предложив однопартийцам поддержать оного из них.
Свою карьеру министра Джонсон завершил письмом Терезе Мэй, которое можно назвать "убийственным". В нем он написал, что "страна идет к тому, чтобы стать колонией", а "мечта о Brexit умирает".
"В пятницу я признал, что мои аргументы пользовались слишком малой поддержкой, чтобы победить, и поздравил вас с тем, что вы, по крайней мере, добились решения кабинета о движении вперед. Как я сказал, у правительства есть неспетая песня. Проблема в том, что я разучивал на выходных слова этой песни и обнаружил, что они застряли у меня в горле", — говорится в письме Джонсона Мэй, насыщенном такими же яркими образами, которыми были полны речи бывшего министра.
"Brexit должен был быть возможностью и надеждой. Он должен был стать шансом вести дела по-другому, стать более гибкими и динамичными и максимально использовать преимущества Великобритании как открытой, смотрящей вовне глобальной экономики. Эта мечта умирает, задыхаясь в ненужных сомнениях в самих себе", — написал Джонсон.
По его мнению, предложения, о которых договорилось правительство, означают, по сути, следование законам ЕС.
"С этой точки зрения мы действительно двигаемся к статусу колонии, и многим будет трудно увидеть экономические и политические преимущества таких договоренностей", — отметил Джонсон, поблагодарив Мэй за возможность работать в ее правительстве, а также сотрудников Скотланд-Ярда, обеспечивавших его безопасность.
Он также отметил, что у Великобритании много друзей в мире, и в качестве примера такой дружбы привел высылку российских дипломатов рядом стран после инцидента в Солсбери.
