Вот полный текст письма Бориса Джонсона премьер-министру: Дорогая Тереза,
прошло более двух лет с тех пор, как британский народ проголосовал за выход из Европейского союза, руководствуясь недвусмысленным и категоричным обещанием, что после этого он вновь получит в свои руки контроль над своей демократией. Ему сказали, что он сможет управлять своей иммиграционной политикой, вернуть в Великобританию те деньги, которые на тот момент тратил ЕС, а, главное, получит возможность независимо и в соответствии с интересами граждан страны принимать законы. Брексит должен быть выражением возможностей и надежды. Он должен быть шансом действовать иначе, быть проворнее, динамичнее, максимизировать конкретные преимущества Великобритании как открытой, заинтересованной во взаимодействии с другими странами глобальной экономики. Но эта мечта умирает, задушенная напрасной неуверенностью в себе. Мы отложили ключевые решения — в том числе подготовку к выходу из соглашения, как я утверждал в своем письме к Вам в ноябре прошлого года — и в результате мы движемся к полу-Брекситу, когда значительные области экономики все равно остаются заперты в системе ЕС, а у Великобритании нет никакого контроля над этой системой. Сейчас представляется, что начало наших переговоров подразумевает согласие, что мы не сможем принимать свои собственные законы. Похоже, мы действительно вернулись назад по сравнению с февральской встречей в Чекерсе, на которой я рассказывал о своих беспокойствах, как мэр Лондона, пытаясь защитить велосипедистов от грузовиков. Мы хотели снизить норму уровня окон кабины, чтобы повысить видимость, и пусть даже такой дизайн уже был на рынке, пусть даже уровень смертности чудовищно вырос, главным образом, среди велосипедисток, нам сказали, что мы должны ждать рассмотрения законопроекта по этому вопросу в ЕС. Таким образом, на предыдущей встрече в Чекерсе мы тщательно обсудили сложную процедуру отступления от правил ЕС. Однако даже сейчас это как будто не учитывается, и Великобритании не предоставляется права на инициативы. При этом, если Брексит хоть что-то значит, он, безусловно, должен предоставлять министрам и парламенту шанс действовать иначе, чтобы защищать граждан. Если страна не может принять закон, чтобы спасти жизнь велосипедисток, — когда это предложение поддерживается при этом на всех уровнях власти в Великобритании — то я не понимаю, как эта страна может по-настоящему называться независимой.
В то же время британское правительство потратило десятки лет в спорах против тех или иных директив, ссылаясь на то, что они были слишком обременительными или плохо продуманными. Теперь мы оказались в нелепом положении, утверждая, что мы должны принять огромные количества именно таких законов ЕС, не изменив их ни на йоту, потому что в этом состоит основа нашего экономического богатства, и при этом не имея возможности повлиять на законы во время их подготовки. Таким образом, мы на пути к обретению статуса колонии, и вряд ли кто-то увидит в этом соглашении какие-либо экономические и политические преимущества. Ясно также, что отдавая контроль над нашим законодательством в области товаров и сельскохозяйственной продукции (и, кстати, гораздо большего), мы столкнемся с гораздо большими трудностями в заключении соглашений свободной торговли. Далее при этом возникает еще одно препятствие: нам придется выступать за невероятно непрактичное и недостижимое соглашение. Что вызывает еще большее беспокойство, это то, что это предложение исходит от нас. Именно так мы представляем конечную концепцию Великобритании до того, как вторая сторона сделала ответное предложение. Мы как будто отправляем в бой свой авангард с развевающимися над ним белыми флагами. Я был действительно обеспокоен, глядя на появившийся в пятницу документ, что могут быть допущены дальнейшие уступки в вопросе иммиграции, или что нам придется в результате платить за доступ на единый рынок. В пятницу я понял, что на моей стороне в этом вопросе выступает меньшинство, и поздравил Вас с достижением согласия — по крайней мере, в кабинете министров — о том, как двигаться дальше. Как я тогда сказал, у правительства теперь своя песня. Проблема состоит в том, что я отрепетировал слова в выходные, а они застревают у меня в горле. Мы должны нести коллективную ответственность. Раз я не могу в здравом уме отстаивать эти предложения, я решил, что, к сожалению, мне придется уйти. Я горжусь, что занимал пост министра иностранных дел в Вашем правительстве. И уходя, я бы хотел прежде всего поблагодарить терпеливых офицеров лондонской полиции, охранявших меня и членов моей семьи в сложных обстоятельствах. Я также горжусь удивительными мужчинами и женщинами в нашем дипломатическом ведомстве. За последние несколько месяцев они продемонстрировали, как много друзей есть у нашей страны по всему миру, когда 28 правительств выслали российских шпионов в рамках беспрецедентного протеста в ответ на покушение на Скрипалей. Они организовали весьма успешный саммит по делам содружества наций и заручились рекордной международной поддержкой кампании этого правительства за право 12-летнего качественного образования всех девочек и многих других пунктов. Когда я покидаю свой пост, у [министерства иностранных дел и по делам Содружества Наций] появилась самая эффективная дипломатическая сеть по сравнению с любой другой страной в Европе, на континенте, который мы никогда не покинем. Борис Джонсон
Полный текст ответа Терезы Мэй, принимающей его отставку: Уважаемый Борис,
Благодарю Вас за письмо, в котором Вы отказываетесь от поста министра иностранных дел и по делам Содружества Наций. Я сожалею — и немного удивлена — что получила его после результативных обсуждений, которые мы провели в Чекерсе в пятницу, и разработки всеобъемлющего, подробного предложения, согласованного вместе с кабинетом министров. Это предложение воздаст должное результату референдума, и обязательствам, которые мы взяли на себя в манифесте, подготовленном ко всеобщим выборам, по выходу с единого европейского рынка и из таможенного союза. Это будет означать, что мы снова получим контроль над нашими границами, нашими законами и нашими деньгами и положим конец свободе передвижения, юрисдикции Европейского суда в Великобритании и эпохе, когда мы отправляли большие суммы денег налогоплательщиков в Европейский союз. Вместо этого мы сможем потратить эти средства на наши приоритетные задачи: например, на повышение бюджета национальной службы здравоохранения на 20 миллиардов фунтов, а это означает, что вскоре мы будем тратить на 394 миллиона фунтов больше в неделю на нашу Национальную службу здравоохранения. Как я подчеркнула в Чекерсе, достигнутое нами соглашение требует полной, всеобщей поддержки правительства Ее величества. Во время кампании по референдуму о ЕС, всеобщая ответственность по политике ЕС была приостановлена. Во время разработки нашей политики по Брекситу я предоставляла коллегам по кабинету министров широкие возможности выражать свою точку зрения. Но достигнутое нами в пятницу соглашение отмечает точку, когда это уже неуместно, и, если Вы не способны обеспечить необходимую нам поддержку в осуществлении этого соглашения в интересах Великобритании, Ваш уход является правильным решением. В связи с этим я бы хотела выразить Вам свою благодарность за службу своей стране и консервативной партии на посту мэра Лондона и министра иностранных дел, а также за рвение, которое Вы продемонстрировали в глобальном продвижении Великобритании в мире, когда мы выходим из Европейского союза. В уважением,
Тереза Мэй
*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН).
Оставить комментарий
