…Старшие поколения советских людей ее хорошо помнят. Актриса, красивая, стильная, независимая. Смогла уехать в США в 70-е года прошлого века, будучи русской. И советской в том смысле, что достоянием СССР. Даже с Украиной ее связывало удивительно интернациональное обстоятельство: любители «жареной малинки» связывали с нею супружескими узами популярного футболиста с испанскими корнями Михаила (Немесио) Посуэло, игрока московских «Торпедо» и «Спартака», ленинградского «Зенита».
Славный и популярный был бойфренд. Сын испанских беженцев, родился в Харькове. Его в 1965 году пожизненно дисквалифицировали за употребление спиртного с еще одной тогдашней футбольной «звездой», сыном тренера киевского «Динамо» – Юрием Севидовым, который в пьяном виде сбил человека. И не простого, а лауреата Сталинской премии, химика, члена-корреспондента АН СССР Дмитрия Рябчикова. У пострадавшего была только сломана нога, но в больнице ему по ошибке студента-практиканта сделали наркоз, а сердце и не выдержало. ЦК КПСС, борясь с пьянством в спорте, приказал «строго наказать». Случается у коммунистов иногда такой припадок – побороться с алкоголизмом. Вот 18 футболистов и попали под горячую руку. В том числе – и Немесио-Михаил, возлюбленный нашей героини…
…Один из ее парадоксов – в том, что она умерла не на родине, где родилась и жила какое-то время с матерью, а в отчизне, где жил долго, о ней не подозревая, ее отец. И где потом довелось и ей закончить свои дни, чтобы что 10 лет назад, в сентябре 2012 года прах ее был развеян над Пенсильванскими горами.
А не над Воробьевыми (в Москве она впервые стала счастлива). И не над Кавказскими (один из советских мужей ее был страстным грузином). Но так бывает сейчас довольно часто – глобализация, знаете ли, открытые границы, свобода передвижения, общечеловеческие ценности, якобы везде одинаковые.
Страна-родина ее, как вы уже, наверное, догадались, – это СССР. И родилась она в Москве 18 января 1946 года, а умерла 5 сентября 2012 года в стране-отчизне – в США, с которыми была все время связана неразрывно. А ее звали Виктория Яковлевна Федорова, как сейчас пишут, «советская и американская актриса, писательница, сценарист». «Американская», ибо отцом ее был американец, которого дочь увидела уже ближе к своим 30 годам, в 1975 году. Увидела в Америке и уже оттуда не вернулась. А другими словами, осуществила еще одну мечту большинства тогдашней советской «золотой молодежи» – «свалить отсюда». То есть из СССР. Хоть чучелом, хоть тушкой. Хоть евреем, хоть диссидентом. Хоть по туристической, хоть по служебной визе. Помните, какой был показательный анекдот о том, что случится в Союзе, если разрешат свободный выезд? Объявление в аэропорту «Шереметьево» в Москве, который тогда «работал на зарубеж»: «Внимание! Внимание! Просьба к последнему отъезжающему – выключите свет в аэропорту…».
…И жила она на родине шумно и весело, а закончила в отчизне тихо и незаметно. На руках последнего мужа, о котором только и известно, что звали его Джон (Иван по-нашему), и он из тамошней пожарной охраны, из которой ушел на пенсию, чтобы ухаживать за женой. У нее диагностировали рак легких и опухоль головного мозга, ее и убившие…
А дома в свое время у нее мужья-«хасбенды» были ого-го-го! У многих ее подруг слюнки текли, и зависть прожигала душу. От дисквалифицированного футболиста Немесио-Михаила она, конечно, ушла. Но сразу «по профессии» – к режиссеру фильма «Двое» Михаилу Богину, старше на 10 лет, который прославил ее на всю страну как начинающую кинозвезду. Разница в возрасте, мало приветствуемая в те годы, свела отношения и с этим бойфрендом к нулю. Известный «Портос Советского Союза» Валентин Смирнитский, снявшийся с нею в «Двоих», до сих пор, говорят, сожалеет, что у него тогда не случился роман с новой «звездочкой»…
Девушка решила не грешить, официально завоевывая безнравственную репутацию, которая по-ханжески тогда не приветствовалась вообще, и вышла замуж. И тоже – не просто так. А опять же «по профессии» – за Ираклия Асатиани, сына знаменитого режиссера-документалиста Георгия Асатиани. Потом мужем ее стал восходящая звезда советской экономической науки Сергей Благоволин, ставший известным широкой публике как гендиректор ОРТ. После убийства Влада Листьева. После него – опять «по профессии» – мужем стал мэтр советского кино Валентин Ежов, автор и соавтор сценариев «Баллада о солдате», «Белое солнце пустыни», «Сибириада», «Мой лучший друг генерал Василий, сын Иосифа» и т. д.
Он, как потом стали петь все за Андреем Макаревичем* («выполняет функции иностранного агента»), «был старше ее» (разница почти 25 лет), что и создало в совместной жизни определенные, мягко говоря, коллизии, обидевшие и позволившие ему через много лет, незадолго до своей смерти в 2004 году сказать специализирующейся на таких высказываниях «Экспресс-газете»: «Потом ночью меня Вика будила. Ногой двинет: «Иди, принеси выпить». А в то время сложно было что-то спиртное ночью достать. Надо было встать с постели, одеться, идти в буфет гостиницы «Украина», будить сторожа, дать денег и купить бутылку. А то пропадала на три дня… Загульная была. Мне под конец уже все равно было, куда она делась. А Зоя (ее мать, о которой ниже. – Авт.) меня винила. Конечно, когда сутки ее нет – жить очень неинтересно. Целый год мы были неразлучны, а потом началось: уехала – не приехала. Надоело это мне до смерти. Хорошая бы девочка была, если б не пила… Режиссер Гия Данелия мне говорил: «Как ты женился на такой женщине? Она бл…ь!». Я говорил: «Нет, Гия, она не бл…ь, она – пьяница. Она не по этому делу». Если бы она изменяла, я бы не терпел ни секунды, набил бы морду и ушел. Она ни в чем не виновата, только в том, что выпьет, все забудет – и давай гулять дальше. Вика с Андроном Кончаловским дружила и с его компанией. Однажды он увидел меня с ней и сказал: «О-о-о, сложные у вас будут взаимоотношения». Он-то хорошо знал, что она может напиться…».
Но слух об алкоголизме ее был, конечно же, сильным преувеличением. А слова о нем – отчасти и обидой брошенного мужа. Спиртное тогда было одним из надежных и быстрых средств, чтобы забыться. И придать унылой жизни в унылой, заартикулированной во всем стране некий веселый импульс-релакс. Я пью, значит я существую и могу увидеть небо в алмазах – вот один из тогдашних жизненных подходов молодых людей, которых воротило от насквозь фальшивого построения «светлого будущего». Выпивши, можно было и на партсобрании какое-то время безболезненно сидеть. И слушать, как все хорошо, когда все вокруг так плохо. Скучно, неинтересно, зарегламентированно, заточено под вечное прошлое, что якобы оправдывало унылое и постное настоящее и приближало лучезарное будущее. Я лично это хорошо помню…
Вот молодые московские, да и вообще все советские мажоры тогда и веселились. Развлекались, как могли, имея кто звездный статус, кто – высокопоставленных родителей, ответственных если не за строительство светлого будущего, то за его воспевание, кто – умение примазаться к первым и вторым и быть там своим…
А «свалить» – это была романтика освобождения, которая перевешивала не менее романтическую будущую ностальгию и возможную неприкаянность. Свобода манила и пьянила. И не хотелось верить в то, что «ТАМ» приехавшие и «освободившиеся» – за редким исключением – и на фиг никому не нужны. Что придется начинать все заново и с нуля. Что мама с папой и профсоюз, такой нудный, но такой порой полезный, не помогут. Что не с кем словом будет перемолвиться. Разве что с редкими такими же «счастливцами», с которыми все было говорено-переговорено еще дома…
В определенных кругах тяга к «уехать из совка» была неимоверная. Она нависала в воздухе, распирала изнутри, постоянно ныла где-то в подсознании и подавляла своей несбыточностью. Отравленное этой несбыточностью поколение – если бы оно знало тогда, что будет потом. Вечное несоответствие…
…Вика Федорова узнала все на себе. Ее американский друг, совладелец нью-йоркского ресторана «Русский самовар» Роман Каплан 10 лет назад, после ее смерти, рассказал журналистам, что Виктория не была счастлива в Америке. Что она не была востребована Голливудом, а ее первый американский брак не сложился. Что жила уединенно в своем доме в Пенсильвании, редко была на публике и общалась лишь с небольшой группой друзей. И со вторым американским мужем Джоном, таким далеким от былой «звездности», но надежным, какими редко бывают и русские мужики…
…С ее смертью для меня окончательно рухнул миф о том, что можно уехать куда-то, сбежать и там стать счастливым и свободным. А она это – победу и обретение свободы вкупе со счастьем – излучала всем своим естеством в 1988 году, когда после 13 лет запрета на возвращение все-таки вернулась в СССР и гульбанила со старыми знакомыми и друзьями в захлебывающейся от перестроечной эйфории Москве. Многие тогда в столице «нашей общей бывшей», в Доме кино, в старых и новых ресторанах, возрождающихся к былой досоветской гастрономически-гурманной пышности и щедрости, опять завидовали (радовались, разделяли вместе с нею, относились уже показательно равнодушно, мол, сами с усами) ее успеху. А она в нем купалась. Как победительница, которая вернулась на коне. Хотя «конь», скажем теперь честно, было хромой на все четыре ноги. И «конем»-то был лишь потому, что возил наездницу по Америке. В России этого уже тогда было мало…
Но обо всем по порядку. Романтики и недосказанности, противоречий и неожиданностей в жизни Виктории Федоровой хватило бы на несколько жизней. Ее же они сопровождали всю жизнь, с рождения. Она, как многим уже известно, была дочерью знаменитой советской актрисы, дважды лауреата Сталинской премии Зои Федоровой. Той, которая запомнилась ныне живущим по роли бабушки-вахтерши в фильме «Москва слезам не верит». Помните это: «Хелло, общежитие»? Вот это она, которая в молодости могла себе позволить отказать в похотливо-любовных притязаниях даже всесильному любителю женщин-пышек Лаврентию Берия. Вика была «дитем любви» Зои.
23 февраля 1945 года на официальном приеме у наркома иностранных дел СССР Вячеслава Молотова в честь годовщины Красной Армии прославленная и любимая «вождем народов» Иосифом Сталиным актриса, исполнительница главных ролей в фильмах «Подруги», «Музыкальная история», «Свадьба» Зоя Федорова в свои 35 лет встречается с 46-летним замглавы морской секции военной миссии США капитаном Джексоном Роджерсом Тейтом. Он прибыл в Москву только в январе того же года, присматривался и… присмотрел. Это была любовь. Вика со слов мамы утверждала, что была она зачата именно 9 мая 1945 года и названа Викторией в честь Великой Победы, отчество – Яковлевна – оттого, что папа Джексон…
Недремлющее министерство госбезопасности зафиксировало «запретную связь» немедленно. Тем более что его шеф-куратор упомянутый Лаврентий Берия точил зуб на неподатливую женщину. Она не успела и сказать возлюбленному о беременности, как ее услали с гастролями в Крым, а ему предписали без объяснений причин в течение 48 часов как персоне нон-грата покинуть Союз. Он и покинул. Через некоторое время Тейт, безрезультатно славший в СССР запросы о судьбе Зои Федоровой, получил анонимное письмо из Швеции, сообщавшее, что его бывшая возлюбленная вышла замуж за некоего композитора и «счастливо растит с ним двоих детей». Имя отправителя письма осталось неизвестным. И только через долгих 18 лет он узнал о подлинной судьбе русской любимой и дочери.
Вика родилась в январе 1946 года, а уже 27 декабря 1946 года Зою Федорову арестовали и осудили за «шпионаж» на 25 лет лагерей усиленного режима (с заменой на заключение во Владимирской тюрьме), конфискации всего имущества и ссылке для всей семьи. Сестра Зои, тетя Вики – Александра была приговорена к пожизненной ссылке с детьми. Еще одна сестра Мария – к 10 годам исправительно-трудовых лагерей с отбыванием срока на кирпичном заводе в Воркуте (умерла до окончания срока в 1952 году). Зоя, узнав о приговоре, пыталась повеситься в камере, но вохровцы ее откачали. Виктория с 1947 года жила в ссылке в селе Полудино на севере Казахстана вместе c тетей Александрой и ее детьми Ниной и Юрой. Тетю она и считала своей мамой, а с настоящей матерью воссоединилась только в феврале 1955 года. Может быть, эти обстоятельства и предопределили Викину тягу к свободе…
После школы, в 1962 году, Вика тоже захотела пойти по стопам обретенной мамы, которая довольно успешно вернулась в советское кино, и поступила в студию драматического искусства. По воспоминаниям современников, яркая, веселая, даже взбалмошная, нестандартная и удивительно красивая Вика дебютировала в кино в 1964 году, исполнив эпизодическую роль Жени в фильме Михаила Калика «До свидания, мальчики!». В 1969 году окончила ВГИК (мастерская Бориса Бибикова и Ольги Пыжовой). Снялась в трагикомедии Алексея Коренева «Урок литературы», классической экранизации Льва Кулиджанова «Преступление и наказание», мелодраме Михаила Богина «О любви», психологической драме Федора Филиппова «Расплата» и ряде других известных советских фильмов 1960-х – 1970-х годов. И как мы уже знаем, лихо ходила замуж, выпивала и веселилась. И компания у нее была подходящая – Валентин Смирнитский, Олег Янковский, Борис Хмельницкий…
А в 1973 году нашли ее престарелого отца Джексона Тейта, который к тому времени стал контр-адмиралом и вышел на пенсию, и убедили его встретиться с дочерью. Старик-адмирал выслал Вике приглашение посетить Америку. «Мосфильм», разумеется, не дал характеристики, необходимой для загранпоездки трижды разведенной женщины из страны, в которой «секса нет». Ей – «аморальная предательница». Она в ответ – «хочу на свободу хоть чучелом хоть тушкой»…
…Вика устраивает у себя дома в Москве, не страшась никакого КГБ, пресс-конференцию для иностранных журналистов, и ее со скандалом выпускают. В апреле 1975 года ее воссоединение с отцом тоже на пресс-конференции широко освещалось в США и во всем «демократическом мире». А потом в Америке на одном из приемов она встречает второго пилота авиакомпании Pan American World Airways Фредерика Ричарда Поя (его еще иногда называют Поуи, Пуи). И тоже все обстояло очень романтично. Фредерика Поя на прием пригласил отец адмирал Тейт, которому летчик, тронутый историей о разлученных жизнью дочери и отце, до этого в личном письме обещал выполнить любое его поручение. И поскольку в Америке Вике подарили пуделя по кличке Моряк, которого ей очень хотелось взять с собой в Москву, а были санитарные сложности с перевозкой животного, то отец и вспомнил о любезном летчике. Виктория и Фредерик познакомились и за несколько дней до окончания Викиной трехмесячной визы поженились. Она осталась в США и через положенные месяцы родила новому мужу сына – Кристофера Александера Федора Поя…
Незадолго до рождения внука и бабушка – Зоя Федорова – добилась от советских властей разрешения на выезд в США. И там через 31 год после их последней встречи все-таки увиделась с отцом Виктории – адмиралом Джексоном, ее «Яшей». Через два года, 19 июля 1978 года, 79-летний моряк, за несколько месяцев до этого перенесший тяжелую операцию на сердце, умер от рака в больнице муниципалитета Ориндж-Парк (Флорида)…
Он так и не узнал, что мытарства его русской возлюбленной и ее дочери на этом не закончились. 11 декабря 1981 года Зоя Федорова была убита выстрелом в затылок в своей трехкомнатной квартире №243 дома 4/2 по Кутузовскому проспекту. Убийство до сих пор не раскрыто. Говорили о причастности актрисы к тайным операциям КГБ, о связи ее с высокопоставленной компартийной «бриллиантовой мафией» Москвы и т.д. И сейчас все уверены, что убили Зою Федорову за то, что слишком много знала и, уехав и прихватив драгоценности, могла рассказать «ТАМ» и не «ТО»…
Похоронили Зою на Ваганьковском кладбище, в тихом укромном месте сразу за колумбарием, направо. Найти легко и одновременно трудно. Дочери Виктории на похороны приехать не позволили. Еще бы – «предательница», «невозвращенка»…
Но к тому времени у дочери Вики все вроде бы складывалось хорошо. Она уже получила американское гражданство, начала сниматься в эпизодических ролях в кино и на телевидении, в соавторстве с Хэскелем Франкелем в 1979 году выпустила книгу «Дочь адмирала», на титульном листе которой написала посвящение: «Моей дорогой мамочке, чья любовь согревала меня и в добрые, и в тяжкие времена, где бы я ни была – рядом или вдали от нее, – и которая всегда будет жить в моей памяти». Как будто дочь предчувствовала уход матери…
А потом все покатилось вниз и у Виктории. Заметная актерская карьера в Америке у нее действительно не сложилась. И закончилась обидно преждевременно. На новой родине она появилась на экране в трех сериалах, да еще в триллере Артура Пенна «Мишень» (1985). Единственная заметная роль – Виктории Томановой в популярном сериале «Секретный агент Макгайвер» в 1986 году. В 1988 году она, как было сказано выше, еще приезжала в Москву в роли победительницы, но потом все сводилось больше к планам, чем к их реализации.
В 1990 году Вика развелась с Фредериком Поем, и он после развода отсудил у нее сына Кристофера Александера Федора, который так и вырос не знающим родного языка матери. Сама Виктория, в 1998 году еще раз посетив Москву, поделилась с тамошней тусовкой своим планами – продюсировать биографический фильм о Зое Федоровой по сценарию, написанному Эдуардом Володарским. А также сняться в главной роли в российско-американском фильме «Западня», посвященном «сложностям адаптации русских женщин к богатым американским мужьям». Ничего из этого не было реализовано…
Потом она вышла замуж в США вторично. За Джона, пожарного, поселилась в своем доме в Пенсильвании и занялась тем, что могло бы лишь скрасить закат. Российская актриса Людмила Гладунко после смерти Вики вспоминала: «Я учились вместе с Викой, мы дружили. Я гостила у нее в Нью-Йорке. Знаю, что Вика стала счастливой в Америке, она мне говорила: «Я наполовину американка, сразу здесь себя стала комфортно чувствовать». Когда мы с ней последний раз по телефону говорили, я ей сказала, что у нее стал жуткий акцент. «Перестань, ты говоришь ерунду», – ответила она мне. 37 лет в США сделали свое дело. Она живет в американской среде, редко встречалась с кем-то из друзей русских. Сын Кристофер вообще ни слова по-русски не говорит. Вика написала историческую книгу, роман, занималась керамикой, дома организовала мастерскую, свои работы выставляет на сайт в Интернете»…
Но даже сериал «Зоя» о смерти ее матери на «Первом канале» сняли без нее…
…А потом она умерла. И вот ведь что удивительно: как по иронии судьбы, незадолго до эмиграции, в 1972 году Виктория сыграла в советском фильме Омара Гвасалии и Александра Стефановича по сценарию Сергея Михалкова «Вид на жительство», как раз разоблачающем прогнивший Запад, на который сбегал главный герой…
И Викторию под конец жизни уже мало кто и где ждал. Многих уже просто нет в живых – мамы и отца, третьего мужа Валентина Ежова и Олега Янковского с Борисом Хмельницким, к которым он ее ревновал. Немесио-Михаил Посуэло давно живет в Испании и, по некоторым данным, до недавнего времени тренировал детские футбольные команды – ему не до полузабытой юношеской любви Вики. Родной сын Кристофер Александер Федор Пой, как уже было сказано, не знает русского языка и матерью не интересовался. Сводный брат по отцу капитан ВМФ США Хью Тейт, сын адмирала от американской жены Хэзел, – тоже.
…До Виктории Федоровой из людей искусства уезжали из Союза многие. А в СССР не возвращались Рудольф Нуреев, Наталья Макарова и Михаил Барышников. В том же году, что и Виктория, из СССР уехал ее первый режиссер Михаил Богин. После нее – Александр Годунов, Савелий Крамаров, Олег Видов, Людмила Белоусова и Олег Протопопов, Андрей Тарковский, даже звездный человек из ее компании Андрон Кончаловский. По-разному сложилась у всех у них судьба. И даже если приходил безумный успех, все равно чего-то не хватало, и они возвращались на родину. Кто успевал. Или кого успевали пустить назад…
…Виктория Федорова побывать на Родине успела, а вернуться – нет. И может быть, не зря ее пепел развеяли над Пенсильванией – ветер донесет ее домой. Потому как глобализация, знаете ли, открытые границы, свобода передвижения, общечеловеческие ценности, якобы везде одинаковые…
…А напоследок еще одно воспоминание «Экспресс-газете» о Виктории Федоровой. Тоже уже покойный Виктор Мережко, сценарист, режиссер, драматург, актер: «Викторию я много лет не видел. Но могу сказать одно: она никогда не была роковой женщиной, как это некоторые пытаются представить. Если влюблялась, заводила романы, то все это делала искренне, буйно, шумно, а если расставалась, то разом. Словом, была девушкой решительных поступков. Влюблялась – так влюблялась, уходила – так уходила! Не мужчины руки на Вику поднимали, а скорей она могла ударить, в случае чего. Я был дружен со сценаристом Валентином Ивановичем Ежовым, одним из мужей Виктории. Он был старше меня, и намного старше Вики, уже считался великим, а я – начинающим. Вика быстро ушла от него, они часто ссорились. Я видел их в гостинице «Ленинград». У Ежова там был огромный номер «люкс», а у меня клетушка. Я спросил у Ежова: «Валентин, как же вы живете в таком потрясающем номере?» – «Заслужи, что и я заслужил, и тоже будешь жить в таком номере». Он любил Вику. Вообще мужское самолюбие более отвратительно, чем женское, он был обижен на нее. Конечно, она не должна была уезжать в Америку, она по природе своей русская женщина. Но потом привыкла и смирилась с новой родиной»…
15 сентября 2022 г. Москва. Владимир Скачко
