Сериал «Березка», показанный недавно на телеканале «Россия 1», вызвал небывалый зрительский интерес. Летопись легендарного танцевального ансамбля, которому аплодировали на всех континентах планеты, – а среди поклонников были Индира Ганди, Мао Цзэдун и даже президент США Джон Кеннеди, – и правда впечатляет.
В программе «Прямой эфир» мы вспомнили самые невероятные эпизоды этой летописи, обсуждали, как в погоне за ошеломительным успехом ломались человеческие судьбы. История солистки ансамбля Татьяны Латыниной, рассказанная мне ее супругом Ростиславом Ордовским, здесь очень показательна.
– Я знаю, что вы познакомились с женой во время гастролей «Березки» в Венесуэле. Та самая химическая реакция, из которой, говорят, и рождается любовь, возникла сразу?
– Совсем нет. Я жил с родителями в Каракасе и, как почти вся молодежь русского зарубежья, увлекался нашими народными танцами. Солист «Березки» Леонид Шикалов тогда быстрее всех ходил вприсядку. Меня это очень заинтересовало, и я решил с ним познакомиться. Зашел после концерта за кулисы и позвал с друзьями на ужин. Это практиковалось в русской колонии. Мы знали, что артистам из СССР платят гроши. Поэтому всегда старались как-то помочь, устроить хлебосольный прием. С Леонидом пришла и Таня – красивая, молоденькая, ей, как и мне, было 18.
– Вы знали, что она дочь знаменитой гимнастки?
– Да, ее мама, Лариса Латынина, в коллекции которой невероятное количество олимпийских медалей, всегда меня восхищала. С ребятами из «Березки» мы тогда провели замечательный вечер, но за этим ничего не последовало. У Тани был жених, у меня – испанская девушка Олисия. И вот наступает 1984 год, мне звонит советский торгпред в Венесуэле и приглашает (я тогда занимался фотосъемкой) на Кинофестиваль стран Азии, Африки и Латинской Америки. Так я оказался в Москве, где Таня решила сделать ответный жест — пригласила к себе домой. Мы обедали, разговаривали, и вдруг кто-то решил нас вместе сфотографировать. В этот момент наши взгляды встретились, и что-то произошло...
Спустя время я вновь приехал в Москву и увиделся с Татьяной. Раз, другой, третий... Очень серьезно стал за ней ухаживать. В один из вечеров в «Космосе», где я остановился, мы неожиданно поссорились, и Таня решила уйти. А у выхода из гостиницы ее останавливают сотрудники КГБ и отправляют в подвал (в любом отеле были тогда такие подвалы). Она позвонила мне где-то через два часа и произнесла: «Ростик, это конец. Ты не понимаешь, но все...» Я спускаюсь, пытаюсь объясниться с этими людьми, говорю: «Это моя невеста, не беспокойтесь, все в порядке». Но они ответили, что порядочные советские девушки не должны находиться в гостинице для иностранцев, тем более с ними встречаться. Уезжая, я пообещал Тане вернуться и добавил, что мы обязательно распишемся. Но уже на следующий день на работе ее ждала бумажка, где подробно расписывалось «аморальное поведение» солистки ансамбля.
