Специальный корреспондент Елена Вайцеховская рассуждает в блоге редакции о том, почему выдающиеся чемпионы не слишком часто желают для своих детей большой спортивной карьеры и почему такие достижения, как победа в кубке Стэнли Александра Овечкина, всегда особенные.
В ночь на пятницу я смотрела, как здоровенный, беззубый и сильно битый хоккейной жизнью мужик с беззащитными от нахлынувших эмоций детскими глазами трясет тяжеленным кубком над головой и вспоминала совсем другого игрока. Павла Буре, забивающего пять голов финнам в олимпийском Нагано-1998, но – в полуфинале. И оставшегося там без олимпийского золота.
Его же, играющего за "Ванкувер Кэнакс", ставшего рекордсменом Национальной хоккейной лиги по количеству забитых голов, сделанных передач и набранных очков в том плей-офф-1994, но проигравшего с канадским клубом финальный матч. Все это давно ушло в прошлое, но воспоминания об одном из самых талантливых и ярких игроков мирового хоккея, не выигравшего в своей жизни ни одного значимого трофея на клубном уровне, оказались слишком живучи, чтобы можно было выбросить их из головы.
Когда свою не слишком богатую на титулы рекордную летопись в НХЛ начал Овечкин, оказалось невозможно не сопоставлять эти две судьбы. Просто Овечкину, на мой взгляд, пришлось еще сложнее, чем Буре, как бывает сложно любому спортивному ребенку, когда папа или мама – олимпийский чемпион. Это нечеловеческий груз – чувствовать, что тебя ежеминутно сравнивают с великим родственником, даже когда об этом не говорится вслух, и понимать, что это сравнение вряд ли когда окажется в твою пользу.
Первый в истории триумф "Вашингтона": Овечкин поднял над головой Кубок Стэнли. Фотографии >>
С мамой Овечкина Татьяной я познакомилась в 1990-м. Мы оказались на соседних местах в самолете, увозившем небольшую группу ветеранов-олимпийцев на Игры доброй Воли в Сиэтл, и весь полет проговорили о детях. О том, как трудно поднимать троих, когда в доме нет ни денег, ни еды, ни надежды, что жизнь станет хоть чуточку проще и богаче, как приходится крутиться и выживать, взваливая на себя и женскую, и мужскую работу.
Семья Овечкиных очень хотела девочку, а родился очередной парень. Крепкий, здоровый и горластый - 5,550 весом. Татьяна даже не могла себе позволить уйти в декрет - тащила на себе обязанности президента баскетбольного "Динамо" и его тренера и вплоть до самых родов ходила по школам, присматривая в команду талантливых детей.
- Поскольку мы жили у самого дворца спорта, то дети проводили все свободное время там. Я видела, как Сашка двигается, как играет в баскетбол, футбол, большой и настольный теннис, хотя никто никогда его этому не учил, и понимала, что он будет хорош в любом виде спорта. В итоге он выбрал хоккей…
Почти вся спортивная карьера Овечкина неразрывно связана с его отцом. Дядей Мишей – так до сих пор весь хоккейный мир называет Овечкина-старшего. Но похожа она на карьеру его матери. Татьяна в свое время тоже очень рано появилась в составе, была в команде самым ярким игроком. Просто у нее на двух Олимпийских играх подряд сложилось все. Для Александра три его Олимпиады в Турине, Ванкувере и Сочи обернулись поражениями, и вряд ли можно сказать, кому было больнее в те минуты - сыну, или матери.
Каждый раз, когда мне приходится видеть, как мучительно человек идет в спорте к своей цели, не добиваясь ее но и не оставляя попыток, я неизменно вспоминаю Олимпийские игры в Лиллехаммере и совершенно случайное знакомство на трибуне конькобежного стадиона с молодой американкой по имени Робин – супругой выдающегося конькобежца Дэна Дженсена. Тот много лет гонялся за олимпийским золотом и выиграл его в самом последнем старте своей карьеры. Выиграл вопреки всему, когда никто уже не верил в такую вероятность. В ожидании забега Робин подбадривали все, большей частью - с плохо скрываемым состраданием. А она, трясущимися руками сжимая хрупкий картонный стаканчик с кофе, сказала:
- Я ужасно боюсь, что, когда все закончится, Дэн так и не сможет забыть эти проклятые коньки. И всю жизнь будет мучиться от мысли, что он - неудачник. А мужчина не должен жить с таким чувством. И не должен позволять женщине себя жалеть. Даже самой близкой женщине.
По-настоящему только близкие Овечкина, наверное, знали, насколько болезненная рана зияет в душе внешне успешного игрока, который столько лет пытается добраться до ускользающей мечты – и никак не может ее догнать. Но, думаю, не только они, но и тысячи совершенно посторонних людей суеверно скрещивали пальцы, когда "Вашингтон Кэпиталз" Овечкина оказался на расстоянии вытянутой руки от победы в Кубке. Было страшно даже говорить об этом вслух – чтобы не спугнуть удачу.
– Команда – это очень тонкий механизм, - как-то объясняла мне Татьяна после очередной неудачи Александра. - Должен быть и микроклимат, и жесткая, железная рука, и сбалансированный состав, в котором каждый чувствует себя комфортно. В том же баскетболе можно быть выдающимся центровым, но если рядом нет человека, способного отдать пас, центровой не сыграет. Если нет человека, способного повести команду в быстрый прорыв, команда не побежит.
То же самое и в хоккее. И двойной отбор, и подстраховка... К сожалению, игровой мир так устроен, что один игрок, каким бы талантливым и харизматичным он ни был, не способен сделать результат всей команды. Не получилось в свое время у Паши Буре, точно так же не получается и у Саши. Собрал вроде бы все рекорды, все призы, которые вручают лучшим снайперам, самым ценным игрокам и так далее, а вот выиграть Кубок Стэнли пока не удается. Олимпийские игры в Сочи – вообще больная тема. Слишком уж все хотели их выиграть. И ребята, и тренер. Возможно, чересчур сильно хотели…
Сейчас же совершенно невозможно избавиться от комка в горле. Ради этой великой победы своего клуба Александр принес в жертву Олимпиаду, где сборная России впервые за 26 лет выиграла золотые медали, но, как ни крути, не зря - свою миссию за океаном он выполнил.
В 2008-м, когда российская сборная впервые за 15 лет вернула стране титул чемпионов мира, выиграв чемпионат в канадском Квебеке, в связи с чем был запланирован срочный, прямо с самолета, визит к президенту страны, Овечкин порядком повеселил публику, явившись в Кремль в шлепанцах. На предложение кого-то из кремлевской администрации подыскать более подходящую обувь, хоккеист бесхитростно спросил: "А зачем? Мы же выиграли?"
Не знаю, решил ли он сам, как долго еще будет играть. Через два года истекает контракт с Кэпиталз, через три будет очередная Олимпиада – в Пекине. Хотя вряд ли, наверное, можно придумать более подходящий момент, чтобы вернуться в Россию уже сейчас. Поменять заокеанскую лигу на свою, дописать в карьере еще одну главу, а там, глядишь, и Олимпиада не за горами... За ней ведь, как ни крути, тоже должок.
Возвращайся, Саша! Можно в шлепанцах…
