О первых впечатлениях после прибытия миссии ОБСЕ в 2014 году на российские пункты пропуска «Гуково» и «Донецк», рассказал первый глава миссии ОБСЕ француз Поль Пикар, пишет «Украинская правда».
«Мы приехали на границу впервые 30 июля. Мы стояли на пункте пропуска Гуково в России, но мы слышали и свидетельствовали, что вдоль границы в нескольких сотнях метров от нас шли бои», – рассказывает Пикар.
«Уже через несколько дней с нами связалась группа женщин – жены, матери украинских солдат, оказавшихся в окружении. Они связали нас с командующими офицерами ВСУ и украинскими пограничниками, которые находились в окружении уже несколько недель. У них не было связи со своими коллегами, не было питания, некоторые солдаты были ранены», – вспоминает он.
«Мы связывались с правительствами России и Украины, чтобы содействовать возвращению более 400 украинских солдат назад», – рассказывает первый руководитель миссии.
Именно на его ротацию выпали самые жесткие бои в нескольких километрах от границы. «В первые недели КПП Гуково-Краснопартизанск (ныне Вознесеновка) был закрыт, потому что шли сильные бои. Иногда мы видели, как во время обмена огнем снаряды долетали до территории РФ», – отмечает Пикар.
Он вспоминает, что над пунктами пропуска вдоль границы в августе-сентябре 2014 летали российские беспилотники и вертолеты. Очевидно, они мониторили ситуацию на линии огня и вели наблюдение за украинскими военными. Но были ли они на украинской территории, Пикар сказать не может. «Мы не видели, что они пересекают границу. Но еще раз, наши возможности наблюдать были ограничены, потому что мы были только на этих двух пунктах и не могли видеть того, что происходит за их границами», – добавляет он.
Наблюдатели также общались с людьми в военной одежде, которые толпами направлялись с российской территории на Донбасс. «Мы видели людей, одетых в камуфляж. Мы не говорим, что это форма потому, что не было никаких знаков отличия или офицерских знаков. Большинство из них не хотели разговаривать с нами, но мне удалось пообщаться с некоторыми. Они называли себя добровольцами, говорили, что у них есть семьи в Украине и в России, и что они едут помогать своим. Они сообщали, что не могли переходить границу с оружием, но с той стороны могли его получить в определенных организациях», – вспоминает Пикар.
