Недавно российский политолог Марат Баширов со ссылкой на собственный «очень информированный» источник поведал, что на нескольких полигонах Польши из сотрудников полиции Украины, солдат ВСУ и военнослужащих польской армии готовится 70-тысячная группировка, цель которой -- Украина. И у многих украинцев есть паспорта граждан Польши.
«С большей долей вероятности группировку готовят не для отправки на Донбасс, а для оккупации западных областей Украины под предлогом проведения польской миротворческой операции», — сделал вывод политолог из того, что, по его данным, бойцы отрабатывают приемы тактического военного взаимодействия и введения полицейских режимов.
Конечно, на фоте того милитаристски-реваншистского психоза, который охватил часть польского общества и руководящую элиту этой страны, возможно все. И реальная подготовка экспедиционного корпуса. И пробный шар для предупреждения Украины, Польши и России, что такое возможно. Особенно после тех жарких объятий и пламенных обещаний слиться в межгосударственном польско-украинском экстазе объединения, которое публично огласили и даже инсценировали в стенах Верховной Рады президенты Украины и Польши Владимир Зеленский и Анджей Дуда. То, как они обнимались, взволнованно тыкались мордочками в шейки и тискались, поглаживая и похлопывая друг друга по плечам и спинкам, вообще наталкивало на мысль, что они так глубоко прониклись европейскими идеями однополых браков и толерантности, что даже несколько забылись. Что находятся все же в стенах парламента страны с традиционными семейными ценностями, а не в борделе, кем-то по приколу стилизованном под Верховную Раду. А что? Украина нынче в моде и у евродизайнеров, они там балуются всем украинским – вышиванками, яйцами-писанками, орнаментами то де се...
Но не суть. Даже те, кто поверил в политико-предоргазменное состояние Зеленского и Дуды, объявивших о грядущем объединении Украины и Польши в некое единое государство, могут не торопиться – все не так просто, как животик о животик двух президентов. И вот почему. В Украине у власти откровенное неонацистский необандеровский режим, который и не скрывает, что живет под лозунгами «Украина для украинцев» и «Украина понад усэ» (прежде всего). И что «триада врагов» для каждого «щирого патриота» -- «москали, жиды и ляхи» (русские, евреи и поляки), сейчас дополненные еще и «мадьярами» (венграми).
И хотя сейчас для Киева и правящих в нем нациков среди врагов на первом месте русские, многим в Варшаве однозначно не подходит такой ксенофобский антипольский режим. Для них сближение с нынешней Украиной – это мучительные по воспоминаниям квест в историю и тест на современную совместимость несовместимого.
Потому что, с одной стороны, украинский национализм, выросший из идеи украинства и давно переродившийся в нацизм, а сегодня в неонацизм, -- это польский продукт, порождение польской политической мысли, призванное превратить украинцев в союзников поляков в борьбе с Россией и с Австро-Венгрией. В ходе национально-освободительной войны Богдана Хмельницкого 1648-1654 годов, трех разделов между Пруссией, Россией и Австрией в 1772, 1795 и 1795 годов и окончательного присоединения к Украине в 1939 году Галичины и Волыни Польша потеряла огромные территории на Правобережной и даже части Левобережной Украины, которые некогда были частью ее территории. И демонстративно назывались то Восточные Кресы, то Малопольша.
И нынешнее желание польской правящей элиты вернуть некогда могущественную Речь Посполиту, которая доминировала в Восточной Европе и чей король Владислав IV Ваза до 1634 года назывался «царем московским», -- это непреходящие геополитические фантомные боли, которые мучат поляков много веков. Они всегда хотели сами или с любой чужой помощью (например, Наполеона Бонапарта) восстановить свою страну, и на бывших своих восточных землях пытались перетянуть на свою сторону тамошнее население, в основном крестьянство.
Именно для них были с 1831 года придуманы и использованы лозунг «За нашу и вашу свободу» и идея украинства, призывающие жителей российской Малороссии и австрийской Галичины выступать вместе с поляками. Сначала весь XIX век против династий Габсбургов и Романовых. После 1939 года – против СССР.
Идея украинства на украинских землях всегда спорила с идеями русского мира и малороссийской идентичности. Об этой идее галицкий русский публицист, общественный деятель и историк Осип Мончаловский в работе «Главные основы русской народности» одним из первых понял суть выдуманной теории: «…Украинствовать значит: отказываться от своего прошлого, стыдиться принадлежности к русскому народу, даже названий «Русь», «русский», отказываться от преданий истории, тщательно стирать с себя все общерусские своеобразные черты и стараться подделаться под областную «украинскую» самобытность. Украинство — это отступление от вековых, всеми ветвями русского народа и народным гением выработанных языка и культуры, самопревращение в междуплеменной обносок, в обтирку то польских, то немецких сапогов: идолопоклонство пред областностью, угодничество пред польско-жидовско-немецкими социалистами, отречение от исконных начал своего народа, от исторического самосознания, отступление от церковно-общественных традиций. Украинство — это недуг, который способен подточить даже самый сильный национальный организм…».
И когда после революций в Российской империи в 1917 году появилось государственное воплощение украинства – Украинская Народная Республика (УНР) и Украинская держава гетмана Павла Скоропадского, последний написал в 1918 году: «Узкое украинство — исключительно продукт, привезенный нам из Галиции, культуру каковой целиком пересаживать нам не имеет никакого смысла: никаких данных на успех нет и это является просто преступлением, так как там, собственно, и культуры нет». А один из белогвардейских вождей Антон Деникин в своем сочинении «Очерки русской смуты» как бы добавил: «Ни о каком украинском независимом государстве не может идти речи. Их лидеры, вчерашние батраки у малорусских сахарозаводчиков и польских магнатов, считают, что государство -- это село, что они могут его построить будто вскопать огород после пляшки горилки. Украинство -- эталон бахвальства и местечковой ограниченности, не видящей ничего дальше канавы своего хутора».
Но Украина по-любому появилась на карте мира и до 1991 года существовала как УССР. После – как независимая Украина, существование которой, очень похожее на агонию, мир сегодня и наблюдает в ходе спецвоенной операции (СВО) России.
Эта СВО может положить конец украинской государственности в том виде, в каком она существует сейчас. И поляки вознамерились «забрать свое» -- Восточные (Сходни) Кресы. Как минимум, пять областей Галичины и Волыни (Львовскую, Ивано-Франковскую, Тернопольскую, Волынскую и Ровенскую). И коллективный Запад, скорее всего, проглотит это поглощение. В этом-то и беда современной Украины и ее киевского режима, который не хочет (или ему на дают) это понимать.
Однако есть и другая сторона нарочитого польско-украинского сближения имени Зеленского-Дуды. Нужно знать и помнить, что оголтелый, агрессивный и человеконенавистнический украинский национализм, переросший в нацизм, появился именно в Галичине, когда она 14 мая 1923 года Лигой Наций окончательно была из развалившейся Австро-Венгрии передана Польше. Варшаве было поставлено главное условие -- решить «украинский вопрос». Вплоть до права украинского меньшинства на создание национальной автономии, получения образования на родном языке и открытия украинского университета, соблюдения свободы вероисповедания и свобода политических объединений и культурных организаций.
Варшава с этим номинально согласилась, а Сейм Польши даже принял соответствующие документы. Но на самом же деле на новых землях даже само название «Галичина» исчезло из официального употребления, а Львовское, Тернопольское и Станиславовское (Ивано-Франковское) воеводства стали именовать «Восточной Малопольшей». Украинское же население, уже серьезно «инфицированное» идеей украинства и вдохновленное насильственной украинизацией в УССР, подверглось в Польше культурному, политическому и религиозному насилию и террору. Во всяком случае было закрыто большинство школ с украинским языком преподавания, а сам язык был запрещен в публичных учреждениях.
Вместо этого Варшава активно и агрессивно повела политику осадничества (передачи западноукраинских и западнобелорусских земель польским гражданам, в основном отставным военным с целью активной полонизации (ополячивания) этих территорий), а потом, в 1930 году, и пацификации (умиротворения украинских протестов силой полиции и армии).
Результаты этих мероприятий впечатляли. Земля переходила полякам, а украинцы становились у них батраками, причем лишенными права на национальную идентичность. Это и вызвало к жизни движение украинских националистов, которые в 1920 году создали Украинскую военную организацию (УВО), а в 1929 году Организацию украинских националистов (ОУН) и повели против польских властей откровенно террористическую борьбу.
Террор УВО-ОУН вызвал в ответ террор поляков. А 1930 году польский премьер Юзеф Пилсудский захватил власть и объявил пацификацию. Пару лет назад «Украина.ру» уже писала, что пацификация с участием полиции охватила 325 населенных пунктов в пятнадцати уездах, а с участием военных — 168 сел в четырнадцати уездах Восточной Галичины. Всего было усмирено 450 сел, в некоторых из них проходили как полицейские, так и военные акции. Всего было проведено 5195 обысков, в их ходе было обнаружено 1287 сабель, 566 револьверов, 398 штыков, 31 граната, несколько десятков метров бикфордова шнура и 99,8 кг взрывчатки. По украинским данным, подверглись побоям 1357 человек, среди них 93 школьника, более 40 женщин были изнасилованы, погибли 7 человек.
Украинских активистов и сочувствующих им крестьян задерживали и публично пороли, давая по 25-30 ударов хлыстом, заставляя при этом ругать Украину и провозглашать здравицы в честь Пилсудского. Общины каждого населенного пункта, где проводилась пацификация, также должны были заплатить контрибуцию польской полиции и армии продовольствием, скотом и фуражом. И на конец 1930 года во всей Восточной Галичине остались только четыре государственные школы с украинским языком обучения.
Вот в это время в Галичине и развился и укрепился украинский национализм, который выродился в нацизм, пошел в услужение гитлеровской Германии и в 1943 году закончился чудовищной Волынской резней – истреблением всего польского населения частями Украинской повстанческой армии (УПА), боевого подразделения ОУН. В ответ поляки из Армии крайовой (АК) устроили ответную резню украинского крестьянства. Погибли сотни тысяч невинных людей обеих национальностей.
И память от тех страшных днях, пепел сожженных жилищ и кровь убитых до сих пор разделяет два народа, вызывает к жизни удивительные эксцессы мщения и ксенофобии. Украинофобии в Польше в отношении украинских заробитчан, численность которых там вместе с нынешними беженцами от СВО достигает 3-5 миллионов человек. И полонофобии – в Украине, во всяком случае. В Галичине и на Волыни, где однозначно без особого энтузиазма воспримут поглощение их Польшей.
Причины, повторяю, понятны. Тут и поведение украинских заробитчан и беженцев, сильно раздражающее многих поляков. И глорификация украинским властями укро-нацистов и их вождей Степана Бандеры и Романа Шухевича.
Летом прошлого года во Вроцлаве полицейские до смерти избили в вытрезвителе 25-летнего украинца Дмитрия Никифоренко, и эту смерть даже сравнивали с убийством белым полицейским темнокожего Флойда в США. Протесты украинцев по этому поводу были, но свое «БЛМ» в Польше они не создали. И не создадут – не дадут им.
А нападения на заробитчан и беженцев, которых польские власти решили выдавить назад домой, забирая у них право на бесплатный проезд и с 1 июля сего года лишая ежедневных пособий, продолжаются. И будут нарастать. Особенно, когда полякам надоест «совместная борьбы с Путиным», а СВО потеряет горячую актуальность. И особенно – когда Польша каким-то чудом вернет себе или хотя бы установит свой контроль над Галичиной и Волынью.
7 июня 2022 г. Москва. Владимир Скачко
